Старик Скобелев был "на седьмом небе" и говорил мне: "Вот пусть почитают теперь в Москве про взятые мною пушки, а то пишут мне дуры-тетки: что же ты, батюшка, ничего на войне не делаешь, а сын-то мой какой молодец? Ну, да, сын - молодец, сам знаю: в кого же он пошел, герой-то? Вот пусть теперь-то и подумают об этом!"
Своеобразный, типичный казак был Дмитрий Иванович. После целого дня на коне и массы работы укладываемся спать в одной с ним комнате на соломе. Ему не спится, все зажигает спички и смотрит, который час.
- Владимир Александрович, вы спите?
Молчу, притворяюсь спящим, хотя и проснулся. Опять тот же вопрос.
- Поневоле не сплю, раз вы меня будите, - огрызаюсь в сердцах.
- А вот надо бы послать донесение Гурко.
- О чем же прикажете доносить, ведь обо всем уже донесено?
- А уж это ваше дело, а мое вам сказать, чтобы вы написали донесение.
Зато приезжаешь с разведки, а обед, собственноручно приготовленный Скобелевым, готов. Стряпал он аппетитно, вкусно - лучше всякого повара. Ординарцем у него был Лейб-казачьего полка князь Сумбатов - душа-человек, которого он очень любил. Совсем необычайный был у них фасон дружеской беседы: со стороны можно было подумать, что они ссорятся, в особенности если предметом разговора было кулинарное искусство.
С окончанием филиппопольской операции войска двинуты были на Адрианополь, к казачьему генералу Чернозубову, с Казанским драгунским полком и 30-м Донским, Гурко приказал преследовать остатки армии Сулеймана.
Генерал Скобелев отозван был в Филиппополь, куда мы и прибыли вечером, а утром, со штабом генерала Гурко, выступили в Адрианополь. Этот поход мы совершили вместе с братом, командовавшим конвоем генерала Гурко.
Свободное копирование
