Я не буду здесь дольше останавливаться на подробном описании Испании и ее жителей, так как это не входит в содержание моих воспоминаний. Не буду останавливаться и на подробностях народного быта, обычаях и нравах, на описании, например, боя быков и других картин испанской жизни, уже много раз описанных западноевропейскими и нашими путешественниками. Надо отметить, что, быть может, самые верные описания Испании были даны русскими, например Боткиным, графом Салиасом, Немировичем-Данченко. Что касается французов, то, несмотря на их близкое соседство с Испанией, они меньше всего ее понимают, а с другой стороны, и испанцы относятся к французам далеко не с большой симпатией, что ярко сказалось во время последней войны. Многие из испанцев утверждали, объясняя свои симпатии к Германии: "Мы не столько германофилы, сколько франкофобы". Интересно отметить одну из характерных черт испанца: он очень злопамятен. Как это ни странно, франко-испанские войны не забыты до сих пор, и можно встретить испанцев, которые говорят о разорениях, произведенных в Испании наполеоновскими войсками, как будто это происходило только вчера.
В Сан-Себастьяне иностранцу обыкновенно приходится почти забыть, что он в Испании. Близость Биаррица и других южнофранцузских курортов дает возможность мадридским дипломатам два месяца в году тешить себя иллюзией, что они находятся в Европе. Здесь можно встретиться со многими друзьями и знакомыми, которые обыкновенно никогда не заглядывают в Мадрид больше чем на два-три дня. В Сан-Себастьяне с мадридскими дипломатами происходит полное превращение. Переехав в здоровую приморскую местность, они снова обретают хорошее настроение и профессиональную общительность. Этому содействует и общая жизнь в большой сан-себастьянской гостинице "Мария-Кристина", где обычно живут большинство дипломатов. В большой столовой гостиницы каждое посольство имеет свой стол, а после завтрака и обеда дипломатический корпус собирается вместе. Так было вплоть до 1914 г.
Наш престарелый посол барон Будберг, назначенный в Мадрид приблизительно за пять лет до моего приезда, весьма тяготился пребыванием в Мадриде, где он совсем не акклиматизировался, чуждаясь испанцев и поддерживая близкие отношения почти исключительно со своими коллегами-послами. С ними он был очень дружен. К тому же некоторых из них, как, например, германского посла князя Ратибора и двух сменивших друг друга австро-венгерских послов - графа Виденбрука и князя Фюрстенберга, он знал гораздо раньше, подружившись с ними еще в Вене, где он долгие годы был секретарем, а затем - советником посольства*. Большими его друзьями были и французский посол г-н Жоффре, и итальянский граф Бонин-Лонгаре. Я поселился в той же гостинице, завтракал и обедал со своим послом и вскоре вполне вошел в этот дипломатический круг Мадрида. Надо, однако, признаться, хотя это и было приятно и удобно, но с точки зрения знакомства с Испанией и испанцами это давало весьма мало. Как я уже отмечал, отчужденность между испанцами и дипломатами была весьма велика. Мы сближались обыкновенно лишь с небольшой частью испанского общества, которая чувствовала себя дома в Биаррице и в Сан-Себастьяне и предпочитала пребывание здесь мадридской жизни. В Биаррице круглый год проживало много испанских семей, с которыми я постепенно перезнакомился, а отчасти и подружился. Эти знакомства и связи сохранились потом и в Мадриде, где для иностранца так трудно сойтись с местным обществом. В Биаррице была и довольно многочисленная русская колония. Между прочим, я впервые встретился там с графом С.Ю. Витте. Он часто наезжал туда к своей дочери Нарышкиной. Это было в 1913 г. Нас познакомила княгиня Фюрстенберг. Витте выглядел бодро. Он был весел и разговорчив. Нельзя было думать, что через полтора года его не станет**.
______________________
* Со всеми тремя я был тоже знаком ранее. Виденбрука я знал по Дальнему Востоку, Ратибора - по Афинам, а Фюрстенберга - по Петербургу.
** Как известно, Витте не предвидел войны с Германией, притом продолжительной, и держал свои деньги в германских банках. После объявления войны Нарышкины оказались в стесненном материальном положении.
______________________
Как я уже говорил выше, в Испании в это время было очень мало русских, и мы имели лишь два консульства - в Барселоне и в Кадисе. Наши торговые интересы в Испании были развиты очень слабо. В Барселону, однако, заходили суда Добровольного флота, перевозившие из Одессы зерно, а Барселона в свою очередь до войны посылала в Россию апельсины и лимоны, а также в небольшом количестве испанские вина. Кроме этого, в северные испанские порты шел лес из Финляндии. Таким образом, наш товарообмен с Испанией был весьма незначителен. В связи с этим незадолго до войны было закрыто наше консульство в Кадисе и взамен его учреждено консульство в Антверпене. Последним царским консулом в Испании, остававшимся там при Временном правительстве и.умершим в 1918 г., был князь Гагарин - генеральный консул в Барселоне, с которым я когда-то начал свою службу в Азиатском департаменте. В течение моего пребывания в Испании я довольно часто навещал его в Барселоне, а он бывал у меня в Мадриде. Ему были подчинены и все наши нештатные консульства в Испании, и, таким образом, он освобождал посольство от значительной доли консульской работы.
Свободное копирование
