5.02.10 Кажется, «Автограф» возрождается: Ольга Геннадьевна, начав получать пенсию, теперь может нанимать для больной мамы сиделку и хотя бы на несколько часов в неделю покидать дом. Работу она не прекращала - директор "Пушкинки" разрешила ей работать дома, используя возможности компьютера и интернета.
Сегодняшняя тема была - "Чехов и Томск". Предполагалось обсудить книгу, но до неё (в целом) дело не дошло, упёрлись в одно высказывание писателя В. Костина по поводу "памятника Чехову", что стоит на набережной Ушайки. Костин назвал эту скульптуру Леонтия Усова - "профанацией, не красящей наш умный город".. Вот мы и высказывались "pro" и "contra". Самое поразительное – это выступление Саши М-ко. Он почти всегда молчит, а если задаёт вопросы, то они – как вот «в огороде бузина, а в Киеве – дядька» - не по существу, а какие-то, типа: «Почём в Израиле пиво?» (Такой именно вопрос он задал Жене на его творческом вечере и вот уже почти десят лет такие только и задаёт). Никогда не высказывает своих пристрастий ни по стихам, ни по писателям. Помогает, когда надо чай поставить. Я его вообще держу за «агента КГБ», за нашим обществом «приглядывающим», потому что причины посещения наших встреч никакой не вижу. И вдруг – целая речь про памятник: «позорит Томск», «у нас профессора… к нам туристы приезжают, а у нас такой Чехов!», «пошли на поводу», «бескультурье». И разорялся так минут десять. Никогда Саша вообще ничего про памятник не говорил, хотя на Чеховских пятницах его видят. И тут вдруг!.. И сразу ушёл.
Ощущение какого-то наката на Леонтия Усова. И Ольга сказала, что когда принесла Усову сборник «Чехов и Томск» с его статьёй в подарок, то оказалось, что тот уже читал статью Костина, был обижен и вроде даже начал оправдываться перед О.Г.: достал международные дипломы со своих выставок. Похоже, на Усова не только Костин наехал, иначе – чего бы ему так болезненно реагировать. Раньше он только посмеивался над недовольными. И вот, пожалуйста – ропчут не ретрограды-ветераны, а "представитель интеллигенции" Костин и Саша М-ко - "представитель народа"…
Много говорила Татьяна Николаевна – она очень любит Чехова, даже по нему, было, диссертацию писала, но заболела дочь: «Вопрос стоял – или кандидатская степень, или жизнь трёхлетней дочки». Про «Каштанку» так сказала: «Это же не про собаку. Это душа мечется между материальным (столяр) и духовным (искусство, цирковой клоун). Это сам Чехов разрывался всю жизнь. Это он – про себя…» Кто был на мероприятиях библиотечных по Чехову – тоже хвалили, что очень хорошо был организован вечер,
Сборник «Чехов и Томск» выпущен «Пушкинкой» и приурочен к юбилею. Чехова (именно, писателя-Чехова) там не много. Есть «история вопроса», то есть по старым газетам сделан обзор жизни города в тот 1890-ый год, когда Чехов в средине мая проездом на Сахалин остановился в городе на 6 дней. Есть про театры с чеховскими пьесами, есть про освещение чеховской тематики в старых газетах… Но вот из написанного самим Чеховым – только его письмо, где про Томские его впечатления. И в дополнение - лекция перед студентами-юристами 1-го курса, прочитанная профессором Малиновским в сентябре 1904-го - «Университет в сочинениях А. Чехова» и статья С. Лобанова из издания «Сибирскийврач» за 1914 год: «Значение А.П. Чехова для русских врачей».
В предваряющей сборник статье В. Костин его «обозревает»: и что хотели составители в сборнике «осветить», и чем вызвано недовольство городом и горожанами у Чехова, и как они сказались на самоосознании томичей в дальнейшем, и можно ли считать высказывание писателя беспристрастным (приводится параллельно фрагмент записок ещё одного путешественника, за 35 лет до Чехова тоже побывавшем в Томске).
Приведено то самое седьмое письмо Чехова Суворину от 18.05.1890 г., где и оценивается наш город: «…Квартиры в городе скверные, улицы грязные, в лавках всё дорого, не свежо и скудно, и многого, к чему привык европеец, не найдёшь ни за какие деньги. Местная интеллигенция, мыслящая и не мыслящая, с утра до ночи пьёт водку, пьёт неизящно, грубо и глупо, не зная меры и не пьянея: после первых же двух фраз местный интеллигент непременно задаст вам вопрос: «А не выпить ли нам водки?»… Женщина здесь так же скучна, как сибирская природа; она не колоритна, холодна, не умеет одеваться, не поёт, не смеётся, не миловидна и, как выразился один старожил в разговоре со мной: «жестка на ощупь»… Если не считать плохих трактиров, семейных бань и многочисленных домов терпимости, явных и тайных, до которых такой охотник сибирский человек, то в городах нет никаких развлечений…»
Вот такое мнение составил о нас тридцатилетний писатель, прибыв в город простуженным, по весенней распутице, застав город после одного из самых сильных наводнений, и так-то грязный, а тут с только-только схлынувшей речной водой и с улицами, представляющими собой сплошное грязное месиво.
И вот в книге ряд статей, в которых спор-не-спор (с кем спорить? Другой-то стороны уже больше ста лет нет на свете), но объяснения-оправдания и, вообще-то, признания гению. Не заедь он в наш город, для нас, современников, не было бы и памятника над Томью (довольно ехидного), и вот этой книжки. И вообще, Чехов бы остался таким же отстранённым, как другие, великие, в нашем Томске не побывавшие.
Свободное копирование
