Особый район Китая - 450

21 апреля

Официальную версию США, почему они поддерживают Чан Кай-ши, несколько лет пропагандируют американские газеты, журналы, радио. Вот ее смысл:

— правительство Чан Кай-ши борется за политическое единство и оно наиболее полно представляет все слои населения Китая;

— правительство Чан Кай-ши неизменно дружественно к США;

— любое ослабление правительства Чан Кай-ши ослабит позиции США не только в Китае, но и в Азии.

Именно поэтому в недавнем прошлом и была предпринята реорганизация китайского правительства. Это новое правительство, по расчетам Белого дома, должно более действенно способствовать политике США.

* * *

Итак, расширенный пленум ЦК КПК — это уже историческое прошлое. Где нажимом, где лестью, где посулами, но Мао Цзэ-дун добился своего. Доклады пленума утверждены и все страсти улеглись. Среди делегатов порядок и послушание.

Этого удалось добиться исключительно благодаря вмешательству самого председателя ЦК КПК. Доклад «О политической линии партии с 1931 по 1935 год» довел его автора до физического изнурения. В полемике доставалось и автору («того не учел», «там исказил», «там отразил неправду» и т. п.). Для слабого здоровьем Жэнь Би-ши — это тяжелое испытание. В ряде случаев пришлось прибегнуть к помощи Андрея Яковлевича...

Председатель ЦК КПК буквально на своих плечах вывез этот исторический доклад из болота, в котором тот увяз. Мао Цзэ-дун подолгу выступал на собраниях делегаций, где страсти грозили неприятными осложнениями. Только его авторитет и откровенный нажим уняли бурю. Даже я не предполагал такой бурной реакции делегатов!

По докладу Жэнь Би-ши пленум принял постановление, которое называется «Решение по некоторым вопросам истории нашей партии». В этом «Решении» ошельмовываются Бо Гу и Ван Мин, но главным образом — концепции Коммунистического Интернационала.

В ближайшие дни официальное открытие съезда.

* * *

Словами Лу Синя поведение Мао Цзэ-дуна в данной ситуации весьма образно можно охарактеризовать так: «...В темном углу приготовил другое лицо, другое знамя, чтобы... выйти на сцену, когда обстановка будет изменена... Думаешь, что это ворота храма, а это — пасть обезьяны...»

Имею же я право на откровенность перед своим дневником? Годы возле Мао не способствовали росту уважения к нему. Да и это сказано слишком мягко... Этот человек, готовый сжечь в своих авантюрах десятки, сотни тысяч жизней, отличается трусостью. Уже не раз я был свидетелем приступов у него «медвежьей болезни» даже в мало-мальски критических ситуациях.

Он чрезвычайно дорожит своим здоровьем. Редкую неделю к нему не зовут Андрея Яковлевича, а жалобы пустяковые. И он же равнодушно жесток ко всем болезням и гибели других. Даже к родным безразличен...

Я как-то сказал Мао об угрозе гражданской войны словами Гегеля, что истина прокладывает себе дорогу тогда, когда приходит ее время, не раньше. Мао не удостоил меня ответом. Нет, он не хотел унизить меня. На этот счет у него другие соображения. История должна подчиниться его темпераменту — после многих лет знакомстве с ним такой вывод напрашивается сам... Мао из тех, кто мыслит себя живым. Всегда живым.

Что касается работ Гегеля, он не знаком с ними. Я спрашивал его об этом не из простого любопытства. Мао все-таки «вождь», а Гегель — не шанхайский рикша, имени которого позволительно не ведать...