авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Aleksandr_Skabichevskiy » Из воспоминаний о пережитом. Глава 5 - 2

Из воспоминаний о пережитом. Глава 5 - 2

02.09.1853
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

 Последствия такой розочной системы воспитания были поистине ужасны. От природы снабженный здоровой комплекцией и никогда не страдавший никакими органическими недугами, я положительно таял год от года: был худ, бледен, с зловещими синяками под глазами. Куда делись резвость и живость, какими я отличался в догимназическую пору! Я сделался теперь крайне неловок, ненаходчив, с трудом мог связать две-три фразы, стал до того застенчив, что перейти через комнату, в которой находилось большое и мало мне знакомое общество, было для меня немыслимо. Умственные способности мои тоже гасли; слабели и соображение, и память; с каждым годом труднее давалось мне ученье, что увеличивало опасность субботних казней.

Зато в тринадцать лет проявилась во мне и с каждым годом начала сильнее развиваться чувственность. Конечно, я был обязан этим всем условиям окружающей меня городской жизни. Тут действовали и чтение французских романов, и скабрезные разговоры товарищей. Да и дома было чему научиться: домашние, по простоте, нимало не стеснялись при детях сообщать друг другу, кто с кем связался и жил, так что около десяти лет я знал уже употребление слова "жить" в кавычках. Розга же еще более разжигала во мне чувственность.

Я окружил себя такими же пошлыми мальчишками, каким был сам. Мы то и дело бродили по Невскому и Пассажу, заглядывали под шляпки, приставали к женщинам легкого поведения, ограничиваясь, впрочем, по неимению денег в кармане и малолетству, одною болтовнёю. При этом, как только мы сходились, так начинались у нас разговоры и анекдоты самого грубого цинического характера. В то же время начал я и курить.

К счастию, это бесшабашное настроение продолжалось не более года. В 1853 году произошел во мне перелом, в результате которого я сделался совсем другим человеком.

Переломом этим я был обязан дальнему родственнику, Павлу Михайловичу Житкову. Это был молодой человек, скромный и застенчивый еще более, чем я. Он приехал из Малороссии учиться в академии художеств. Отец приютил его в нашем семействе, и он жил в одной комнате со мною. Судьба его была печальна. После двух-трех лет жизни в Петербурге он не вынес петербургского климата, получил злейшую чахотку и, отправившись на родину, умер в скором времени. Памятью о нем остались у меня портреты отца и мой, писанные им как раз в то время, о котором идет у нас речь.

Живя в одной комнате со мною, он, должно быть, подметил мои эротические наклонности, и вот однажды во время нашей беседы свел речь на то, какие последствия ожидают детей, которые сходятся с женщинами преждевременно, когда у них не успели еще развиться вполне ни легкие, ни мозг, и они еще растут. Таких несчастных детей неминуемо ожидают истощение, сумасшествие и смерть.

Речи эти, подкрепленные учеными авторитетами и примерами, произвели на меня тем большее впечатление, что они говорились как будто вовсе не в назидание, не имели, казалось, ко мне никакого отношения. Меня точно кто-нибудь нечаянно хватил обухом по голове. Я после того не спал несколько ночей сряду, ходил как потерянный, считая себя буквально приговоренным к смерти. Речи эти казались мне тем более правдивыми, что я, и в самом деле, чувствовал себя скверно.

И вот начался совершаться во мне полный переворот. Я удалил от себя всех своих беспутных друзей, прекратил вечерние прогулки по улицам и весь углубился в книги, с целью всего себя посвятить умственному и нравственному развитию.

Но нелегко было угомонить раздраженную чувственность. Она постоянно давала знать о себе, и вот во мне возникла страшная аскетическая борьба духа с плотью. Я весь как-то раздвоился: то, полный экстаза, пламенно молился, по целым часам простаивал на коленях перед образом Спасителя, налагая на себя самый строгий пост, воздерживаясь от мяса и всего вкусного. То вдруг падал, весь проникаясь сладострастными грезами, которые преследовали меня дома и в гимназии.

Аскетическая борьба эта не ограничивалась одним вредным влиянием на мои физические силы, а действовала и на всю мою психику. Черная ипохондрия ни на минуту не оставляла меня. Все представлялось мне в мрачном свете. Я считал себя выродком из всего рода человеческого, чудовищем. В этом убеждении утверждали меня и навязчивые идеи отвратительно кощунского характера. Каких усилий ни делал я, чтобы избавиться от них, все было тщетно; напротив того, тем с большею ясностью и навязчивостью они стояли передо мною.

Само собою разумеется, что при этом я считал себя таким невиданным и неслыханным грешником, какого земля едва держала на своей поверхности - хуже всех убийц и душегубов, и, конечно, в будущей жизни я ожидал себе на самом дне ада ужаснейших мук, наравне с Каином и Иудой Искариотом! 

Опубликовано 04.02.2015 в 10:02
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: