Прожили мы в Ростове-на-Дону несколько месяцев, а когда оставаться в городе стало опасно, начальство отца решило, что сотрудники должны остаться в Ростове, а их семьи нужно отправить подальше от греха и от немцев (слова «немцы» и «фашисты» были в то время синонимами). Решили везти нас в Астрахань – город рыбный. Начальство-то наше было рыбное, а в Астрахани стоял большой рыбозавод, и это означало, что с голоду мы там не умрем.
В Астрахань можно было попасть такими путями: через Калач и Сталинград, на перекладных по Дону (очень сложный путь), по железной дороге и еще по Волге. А немец тем временем все приближался и приближался к нам. Настоящих боевых действий еще не было, но бомбежки были непрерывные и настоящие: с жертвами, с разбомбленными баржами, со смертями. Из многих барж, в которые попали снаряды, нефть разлилась и горела. Горели Дон, Волга. Наверное, взрослым, которые понимали последствия происходящего, было очень страшно. А мне, дураку, интересно, красочно, аж дух захватывало.
Подробности нашего вояжа до Астрахани не помню, но какие-то детали остались в памяти. Помню, что вагоны были уже не пассажирские, а товарные. Вместе с толпой беженцев их надо было брать на абордаж, не выпуская из рук весь свой скарб. Тут приходилось проявлять ловкость, смелость (могли и затоптать), смекалку, реакцию. Для меня это было во многом похоже на спорт, а я был рожден для спорта, и у меня хорошо получалось. Удавалось занять место для мамы и брата в товарняке. Им приходилось туго: брату, страдающему сильной близорукостью, неловкому, и особенно маме с ее колоссальной близорукостью, физической неразвитостью и неуверенностью. Мне кажется, что без нас с Ильей мама пропала бы в эвакуации. Слава богу, что успела нас вовремя родить и вырастить.
Свободное копирование
