Решением президиума Совета от 18 июля 1991 года мне был предоставлен очередной государственный отпуск с 12 августа по 7 сентября. Пятнадцатого августа мы с мужем поехали ко мне на родину в поселок Савино Ивановской области. Казалось бы ничего не предвещало беды. Все шло своим чередом, готовился к подписанию новый союзный договор. В то время у нас в поселке можно было по телевизору увидеть только одну программу центрального телевидения.
Утро девятнадцатого августа мы встретили в полной растерянности. По телевидению прошла информация о введении чрезвычайного положения и создании ГКЧП. При имеющихся в то время средствах связи дозвониться на работу и узнать, что же все-таки происходит в стране, я смогла только к одиннадцати часам. В тот же день я приняла решение возвращаться в Ивантеевку.
На время моего отпуска обязанности председателя Совета были возложены на председателя комиссии по строительству и благоустройству Константинова Владислава Николаевича. Он и принял удар на себя в первые часы и дни переворота. Активно помогали ему в вопросах формирования позиции депутатского корпуса Ивантеевки, обеспечивая всеми принятыми правительством России и Московской области документами, депутат Мособлсовета и главный врач Ерохин Е.Н. и Кошелев В.М., имевший тогда выходы на правительственные российские структуры.
Вечером двадцатого августа президиум Совета депутатов города осудил действия ГКЧП, признав их государственным переворотом, и принял к исполнению решение президиума Мособлсовета и Указ Президента РСФСР от 19.08.1991 № 59.
В эти дни меня, как и многих моих друзей и знакомых, переполняло чувство презрения к тем, кто сидел за столом, объявляя о введении чрезвычайного положения. Всем нам бросились в глаза трясущиеся руки вице-президента Янаева, неубедительные выступления Крючкова и Павлова. Никто из нас не верил в болезнь Горбачева. Несмотря на введение в Москву войск, Ельцину Б.Н. удалось организовать хорошую оборону и противостоять ГКЧП. Многие москвичи и жители Московской области, в том числе и Ивантеевцы, бросились на защиту российского правительства. Уже двадцатого августа противостояние закончилось победой Ельцина, все члены ГКЧП арестованы, а двадцать первого числа в Москву возвратился Горбачев.
В этот день я приняла окончательное решение о своем выходе из КПСС. Свое гневное заявление о несогласии с действиями верхушки партии и выходе из нее я опубликовала в газете «Маяк». Много лет прошло с тех пор. Я часто возвращаюсь к анализу этого демонстративного поступка. Считаю, что тогда я поступила не очень обдуманно. Мною двигали эмоции и они были сильнее разума. О своем выходе из партии я никогда не жалела, так как знала, что она доживает последние дни. А вот о том, что я сделала это публично – жалела! Так как это мне аукалось еще долгие годы.
Я оттолкнула от себя этими действиями целый пласт городских жителей-коммунистов, которые остались верны партии даже после ее роспуска. Мне стоило больших усилий и долгое время, примерно десять лет, чтобы вновь завоевать доверие этих людей. Но тогда я не знала, что через два дня Ельцин подпишет указ о запрете деятельности КПСС на территории РСФСР, а еще через два дня будет принято решение об имуществе КПСС, фактически о его конфискации. А выразить свое возмущение произошедшим я считала необходимым.
Свободное копирование
