24 августа, вечером.
Я принята! О, наконец-то я добралась до пристани. Курсы для меня -- пристань, с которой я отправлюсь "в плаванье по волнам моря житейского". Когда сегодня я шла к попечителю -- странное дело: несмотря на то, что я уже ни на что не надеялась, я думала: неужели моё случайное знакомство с Э-тейном, потом с одною из слушательниц курсов и моя переписка с нею -- неужели и это было напрасно?
Попечитель был занят: в его кабинете слышался женский голос. Я ждала у стены в гостиной. Через несколько минут нарядная дама промелькнула мимо меня в прихожую, попечитель вышел вслед за ней в гостиную. -- "А, это вы? Пожалуйте сюда", -- проговорил он, уходя в кабинет. "А знаете ли, всё-таки я написал письмо вашей матушке; быть может, она послушает меня, старика". Я невольно подумала: экий упрямый старичок, всё-таки сделал по-своему, ведь я уже вчера говорила ему, что это бесполезно. "Вот ваше прошение, можете передать директору". Я удивилась, развернула бумагу, там было написано: "Г-ну директору Высших Женских Курсов. С согласия его сиятельства, господина министра, разрешаю принять в число слушательниц с размещением в интернате". -- "Так меня примут? -- радостно воскликнула я. Но (я вспомнила характер моей мамы) извините... если моя мать напишет вам резкое письмо... Вы не рассердитесь на меня и не велите исключить?" -- взволнованно заговорила я. -- "Ну, мало ли я получал в жизни резких писем, -- спокойно и добродушно ответил прекрасный старик. -- Не беспокойтесь, конечно, вас не исключат". Говоря это, он двигался взад и вперёд по комнате и разбирался на столе, не глядя на меня, точно он старался не замечать выражения благодарности, точно он не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, что он поступил хорошо. Он подал мне руку и прервал меня: "Теперь, когда вы приняты, вы должны поддерживать репутацию курсов". -- "Я буду подчиняться всем правилам, ваше превосходительство". -- "Вот именно; политикой не занимайтесь и вообще ведите себя так, чтобы не уронить достоинства курсов". -- "Я буду считать за честь учиться на них", -- сказала я, стоя уже в передней. -- "Да, именно, считайте за честь; следуйте моим советам", -- быстро кончил наш разговор попечитель, хотя давно уже простился со мною.
Взволнованная, вышла я на улицу; в прихожей дожидалась меня Надя и там, слыша, что я плачу, и вообразив, что меня не приняли, и сама заплакала. Но одного взгляда на моё лицо достаточно было, чтобы убедиться в противном.
Сегодня в 12 часов я пришла к директору и молча подала ему конверт с прошением попечителю и остальными документами, которые были мне возвращены. Он любезно поздравил меня с поступлением. -- "Но всё-таки, вы постарайтесь убедить вашу мать; это, во всяком случае, неприятно; вы будьте к ней почтительны". Я обещала директору исполнить всё. Сегодня выехала с сестрою в Москву.
Свободное копирование
