14.04.06 Сегодняшний «Автограф» – подарок судьбы. Тема: «Поэт и Власть». Собралось человек 20, пришли и новенькие, и старенькие. Вайнштейн вел себя вполне адекватно, не лез всё время со своим мнением. Даже мой неприятель Анатолий Францевич пришёл, но тоже – помалкивал. Все высказались, хороший получился обмен мнениями. Вспомнили очень многих. Я про Тассо говорила, в основном, и Гёте. Потом новый гость, кажется, Занин Сергей Петрович (лысеват, поджар, выразительные глаза, чуть за 40, геодезист) читал очень неплохие стихи. Было их обсуждение. Философия, Россия, посвящения Томску, короткие четверостишья. Все были довольны – не графоманство. И поведение располагало.
А потом, под занавес, опять Иванников прочёл цикл из Маяковского: «Облако в штанах», «Про это», что-то футуристическое. Тоже праздник души.
Мы потом с Ольгой аж обнялись от полноты чувств – удался вечер, живёт еще «Автограф!»
А Иванников уж в вестибюле вдруг мне: «Вы мне нужны, именно вы - как хлеб, как воздух». (О, господи!) Ну, я что-то в этом плане ожидала: он, что-то говоря, часто ко мне адресуется, видя «свою». Так и сказал: «Мне не интересны слушатели, кто просто слушает и хвалит: «хорошо», мне нужны вы, как истинный, для кого я и должен работать, на кого – ориентироваться». Я пожала плечами: «Да Бога ради, я всегда - вот она».
22.04.06 В субботу были у нас (или мы – у них), короче, в новом зале библиотеки могучая кучка «наших» Российских писателей – Костин, Кириллова, Олеар, Крюков, Сердюк и, кажется, Лойша (не уверена, но очень колоритный мужик с почти шаржевым лицом – такое вытянутое, подглазья опущены – лицо какого-то ведьмака или злого старца из мультфильма, голос скрипучий, жесты длинных кистей немного разболтаны, но и выразительны).
Рассказывали о себе, читали стихи (Кириллова, Крюков – очень два хороших, одно – посвящение Кушнеру, в «тему», другое – что-то о листьях)…
Сердюк говорил долго, воспоминания о том, как его прижимали, не издавали и, наконец, в соавторстве с кем-то – издали. Интонация – видите, как к талантливым относились, сейчас вы удивитесь. Я не удивлялась. У меня убеждение, что в соццензуре попадались и не Церберы, и коли талант был очевиден, его всё же как-то, может, с помощью высших сил, но пропускали. Другое дело, что талант, почувствовав сласть славы, начинал «прислуживать» или лавировать – и вашим, и нашим…
Вечер был интересен – живые писатели и всё такое, но иногда я еле сдерживала зевоту. Крюков, Костин – они были искренни, на мой взгляд. Остальные или зажаты (Кириллова), или наоборот развязны (Лойша), или многословны не по делу (Сердюк).
Олеар - тут особая стать. Он увлекается переводами, читал свои переводы сонетов Шекспира – и мне не понравилось. Его стихи мне по душе, переводы – нет. Сухость – вот точное моё ощущение. Сучковатость, кора, песок – нет энергии в его переводах, сплошные конструкции.
После вечера я подошла к Костину и напомнила про Женин сборник, врученный ему с год назад. «Ах, вот откуда у меня эта книга!» Договорилась, что перешлю им произведения Жени («желательно, нигде не публиковавшиеся») – «Он интересный автор, мы просто не знали, откуда он и т.д.» Знали, я им на книжке свои координаты указала, просто им возиться не хотелось. Ну, пошлю...
23.04.06 Воскресенье Господне. Утром звонок от Костюченко – умерла Нина Анатольевна Стусь. Сердечный приступ. Похороны во вторник. А во сне видела, будто я прицениваюсь к мясному фаршу… Почему ни разу еще мне этот сюжет не обошёлся впустую? Как сырое мясо, обязательно несчастье – болезнь или смерть кого-то знакомого или даже близкого.
Свободное копирование
