22-го у герцога обедал генерал-лейтенант Вейсбах, и так как общество было немногочисленно, то я также должен был сесть за стол, потому что его высочество терпеть не может, когда за обедом не все места заняты. Вечером его высочество ездил на ассамблею к генерал-лейтенанту Ягужинскому. Я также должен был ехать туда, но мне опять заложили в маленькие сани одну из бешеных лошадей, которая не шла даже со двора, и потому, пока запрягали другую, его высочество далеко опередил меня. Оказалось, что ни я, ни конюхи, никогда не бывавшие у генерала Ягужинского, не знали, где его дом, и мы принуждены были взять из караула солдата, который уверял, что недавно стоял там на часах; но он привел меня в дом, где прежде жил Ягужинский, так что если б мы не встретили одного из людей генерала и не получили уже верного указания, то должны были бы воротиться домой. Однако ж только что я приехал на ассамблею и посмотрел немного на танцевавших, как меня поймал тайный советник Бассевич, который сказал мне, чтоб я оставил свои сани там для конференции советника Альфельда, а сам ехал с ним, тайным советником, домой, где у него есть дело, о чем он берет уже на себя сказать после его высочеству. Мы отправились поэтому прямо домой, и я провел весь вечер у него в обществе камеррата Негелейна. Хотя места у Ягужинского немного, а общество было большое, однако у него танцевали до одиннадцатого часу, и тогда только его высочество возвратился домой. В этот день я в первый раз видел супругу генерала Ягужинского, которая почти никуда не выезжает и во все пребывание наше в Петербурге ни разу не выходила из дому. Она с некоторого времени впала в совершенную меланхолию и была почти постоянно больна, что, говорят, очень огорчает генерала. У него, если не ошибаюсь, две дочери и два сына; из них я видел одну дочь и одного сына, которым лет 8 или 9. Сын довольно похож на отца.
Свободное копирование
