26-го, проснувшись на моей новой квартире и потом напившись чаю у посланника, я навестил подполковника Сальдерна, который в тот же вечер, как я съехал от посланника, занял в его доме мою комнату и постель. После того я принялся исполнять поручения тайного советника, о которых он мне писал в последнем своем письме, и в то же время закупил разные вещи, необходимые для моего хозяйства; на новой моей квартире, кроме старого стола, такого же стула и четырех голых выбеленных стен, ничего не было. Под одною из комнат был пустой ледник, а под моею спальнею — болото, отчего полы, несмотря на лето, никогда не были сухи и имели у скважин широкие коймы, которые были до того черны от сырости, что казались накрашенными. К счастью, мне не нужно было принимать у себя дам в башмаках с острыми каблуками, иначе я боялся бы, что они на каждом шагу будут попадать в большие щели, которых между половицами было множество. Легко вообразить, как здорово такое помещение и каково бы мне пришлось, если б я принужден был провести там зиму, тем более что у меня не было даже и печи. Не имея постели, я был в большом затруднении, и потому камердинер Штамке оказал мне особенную услугу, достав для меня за деньги тюфяк и снабдив меня одним из одеял своего господина и двумя простынями; от хозяйки своей я получил подушку, а таким образом на первый раз мог как-нибудь управиться. В 11 часов утра, в то самое время, как я находился в доме герцога, там сменили караул, который начали ставить еще с 24-го числа, потому что ожидали его высочество каждую минуту. Он состоял из одного капитан-поручика, одного прапорщика со знаменем, шести унтер-офицеров, двух трубачей, восьмидесяти гренадеров и рядовых, и при них находились восемь гобоистов и два валторниста, которые, как и солдаты, должны были оставаться в карауле 24 часа и избирались только из обоих гвардейских полков. За обедом у посланника Штамке мы узнали, что его величество царь накануне в саду отдал приказание отправить к его королевскому высочеству курьера с просьбою приехать поскорее, чтоб на следующий день, 27-го числа, участвовать в праздновании Полтавской победы. Посланный, как я узнал после, явился к его высочеству в Нарве, откуда герцог, во исполнение воли царя, приказал ехать как можно скорее. Мы уж наперед знали, что так случится, потому что отсутствие его королевского высочества в такой день показалось бы здесь очень странным. Посланник немедленно стал хлопотать о паспорте для подполковника Сальдерна, которому было приказано встретить его высочество; а как достать паспорт здесь очень нелегко, то подполковник выехал из города только к вечеру и притом должен был пять верст (до Ямской Слободы) ехать на наших собственных лошадях. В Почтовом доме здесь не держат лошадей наготове и всегда посылают за ними в слободу; поэтому пришлось бы потерять еще более времени, если бы ждать их оттуда. Между тем тайный советник Геспен, генерал-майор Штенфлихт и посланник Штамке были приглашены приехать на другой день, в 4 часа, в царский сад. Для этого к ним присылали чиновника канцелярии — церемония, которую обыкновенно соблюдают здесь с иностранными министрами.
Свободное копирование
