На следующий день, 21-го, я в восемь часов утра выехал верхом из Кипенской, намереваясь в тот же день проехать две станции, чтоб поскорее кончить это скучное путешествие. Лишь только мы приехали на первую станцию, как вслед за тем прибыла туда ее величество и остановилась со своими дамами в станционном доме, но, покушав и приказав переменить лошадей, тотчас изволила уехать далее. Немного спустя явился ко мне упомянутый берейтор и сказал, что сейчас получил предписание от его светлости князя Меншикова оставить на станциях всех лошадей до проезда его королевского высочества герцога Голштинского, которого ему приказано провожать точно так же, как ее величество, и что поэтому, проводив государыню до последней станции, он опять отправится на первую, где мы пробыли прошедшую ночь. От него же узнал я, что ее величество лично изволила ему приказать распорядиться на станциях, чтоб я безденежно получал все требуемое, и сказать мне, чтоб я не обижался, если на станциях меня не везде принимали так, как бы следовало, что там не знали, кто я и от кого еду. Затем мы простились, и он поскакал за ее величеством. После обеда, около 5 часов, я отправился далее и приехал на следующую станцию довольно рано. Трава и овес были уже заранее для меня приготовлены, потому что ее величество, садясь в карету, изустно подтвердила почтовому комиссару, чтоб я хорошо был принят и ни в чем не имел недостатка. Конюшня была чиста, но так мала, что я принужден был половину лошадей велеть привязать на дворе из опасения, чтоб они ночью не причинили одна другой вреда. Прежде чем я лег спать, берейтор уж опять возвратился, проводив государыню только до ближайшей станции и получив от ее величества приказание ехать назад и с таким же усердием провожать его высочество.
Свободное копирование
