В нашей профессии есть и своя трагичная сторона. Помнить о ней нужно всегда, но поддаваться унынию и драматизировать - никогда! Дело в том, что пока ты набираешься жизненного опыта, приходишь к зрелости ума и души, тебе уже стукает сорок лет. Это пора расцвета для артиста драматического театра, для писателя, ученого, но не для танцовщика. Именно в сорок лет тебе пора покидать сцену. Это задает взрывной ритм реализации, самоосуществления. А участь исполнителя зависит не только от него самого, но и от создателей спектаклей, в первую очередь - от балетмейстеров. Как ни хороши старые балеты, танцевать всю жизнь только "Дон Кихота" или "Лебединое озеро" - значит обеднять себя. Где-то будут взлеты, где-то ты будешь купаться в удовольствии, потому что часто это танцуешь, но артист невольно и штампуется, попадая в замкнутый цикл одних и тех же спектаклей. Нужен плюрализм. Множественность выбора и выбор из множеств.
Об этом у нас часто заходили творческие споры с Л. М. Лавровским. Став главным балетмейстером Большого театра, он получил огромные творческие полномочия. Но после "Ромео и Джульетты", спектакля эпохального в нашем балете, он не создал ничего равного. История хранит перечень его неудач. Пять лет в плане значился его балет "Рубиновые звезды". Спектакль был доведен до генеральной репетиции и снят из-за несостоятельности. Но сколько можно было создать новых балетов за эти пять лет! На одном заседании художественного совета Леонид Михайлович в перспективном плане назвал двадцать балетов, пообещав их все поставить. Я тогда сказал ему: "Я желаю вам здоровья. Но как можно за пять лет поставить такое количество балетов? Это нереально".
Лавровский считал меня своим противником, потому что я в свою очередь считал, что главный балетмейстер - это не должность, а суть.
Когда все спектакли ставит один человек, танцовщики привыкают к его манере. Поэтому, не умаляя достоинств тех, кто руководит балетом, я и сегодня выступаю на художественных советах, заявляя, что Большому театру нужна развернутая творческая лаборатория. Нужны новые хореографы - новые почерки, манеры, индивидуальности. При всем уважении к старым балетам, при всем уважении к завоеваниям настоящего надо искать. "Обновление - или смерть!" - повторяю я. Артисты балета мечтают делать новое. Пусть молодые начинают с концертных номеров, с одноактных балетов, пусть это будут пробы, поиск, эксперимент. Пусть, наконец, будут даже неудачи. Думаю, их тоже не стоит бояться. Иная неудача может научить большему, чем гладенький, среднеарифметический успех. Конечно, нужно стремиться к тому, чтобы каждый спектакль Большого театра становился событием. Но в лаборатории не обязательно делать ставку только на гениальные произведения. Здесь можно позволить себе дерзость, даже неудачный эксперимент.
Балет на современную тему по-прежнему остается крепким орешком для хореографа. Пытаться рассказать языком "Лебединого озера" или "Спящей красавицы" о жизни наших современников - нелепо. Значит, надо искать новую лексику. Это трудная задача, и ее решение само не дается в руки. Повторяю: понимать новое как непременное отрицание старого - абсурд! Думаю, что в ближайшие годы никакой новой балетной школы не предвидится. Классические па - технология, алфавит, гаммы, назовите их как угодно... И это - земля, на которой могут произрасти хореографические откровенности.
Профессионал не может довольствоваться привычным, абсолютизировать найденные формы. Он не вправе стреноживать свою фантазию. Поэтому я - за эксперимент!
Свободное копирование
