В финале появлялась закутавшаяся в плащ Карабос и подносила Авроре букет цветов, в котором было спрятано роковое веретно. Принцесса укалывалась об него, и начинался танец засыпания Авроры. Из люка возникала торжествующая Карабос. Женихи бросались к ней, но она проваливалась в преисподнюю.
И вновь выходила фея Сирени и вновь успокаивала: "Нет, Аврора не умрет!" Свита феи укладывала принцессу на ложе и медленно несла ко дворцу, где уже все погрузилось в сон.
Третий акт изображал принца на охоте. Перед ним возникала фея Сирени и танцем вела его за собой, манила и вводила в мир дриад. Согласно греко-римской мифологии, эти девы рождались с деревьями, жили в их листве и там же и умирали. Принц ходил между дриадами, оплетавшими его своими танцами, отыскивая среди них избранницу. И вдруг видел Аврору. Она являлась ему сквозь деревья, листву, как явь и греза. Он тянулся к ней, а дриады словно противились этому сближению. Фигуры танцовщиц изображали то цепи, то коридоры, в которых порхала Аврора, пока принц, преодолев нежно-жесткую игру дриад, не ловил ее.
Кульминацией акта становилось адажио Авроры и принца. А потом дриады как бы истаивали в воздухе, а вместе с ними исчезала и Аврора.
Б. В. Асафьев писал о пейзажности музыки Чайковского. О том, что навеяна она была поездками композитора вместе с поэтом Апухтиным на лодке по Неве в "пейзажные и жанровые края" петербургских островов и в поэзию их лесистых парков*. В "роскошном многозвучии" "Спящей красавицы" он видел миражи белых ночей и роскошные майские сирени садов Павловска, Гатчины, Царского Села и Петергофа... А в цветущей мелодии феи русской весны Сирени музыковед слышал ее материнство, поэзию сказочной руководительницы и наставницы...
* (Асафьев Б. В. Указ. соч., с. 209.)
Во время работы над балетом перед нами возникали образы, близкие к этим. Фея Сирени приглашала храброго рыцаря в лодку, и они плыли мимо "пейзажных и жанровых краев" к замку Авроры, погруженному в ночь.
В старой постановке между этим и последующим актами звучал музыкальный антракт "Сказки ночи", "затиснутый" и "крайне невыгодно расположенный"*посреди прекратившегося хореографического действия. Меж тем именно в нем в последний раз звучала тема Карабос, острокогтистая и вместе с тем нервная.
* (Асафьев Б. В. Указ. соч., с. 203.)
Поэтому именно на музыкальную тему антракта у нас открывался замок, погруженный в вековой сон, весь в густой паутине, в которой ползали страшные пауки с электрическими глазами. Художник И. М. Рабинович сказочно и впечатляюще решил декорации. В глубине и густоте этой паутины металась Карабос, в то время как рыцарь уже рубил заросли тьмы мечом, приближаясь к спящей Авроре. И наконец целовал ее тем предсказанным феей Сирени магическим поцелуем. Аврора пробуждалась, а вместе с нею оживало и все спящее царство.
В четвертом, свадебном, акте по предложению режиссера Б. А. Мордвинова кода балета была повторена в начале, и на эту музыку по авансцене шествовали все приглашенные на бал - Кот и Кошечка, Голубая птица и принцесса Флорина, Красная Шапочка и Серый волк, Великан и Мальчик-с-Пальчик со своими друзьями. Когда авансцена пустела, раздвигался занавес и гости красочной, живописной группой приближались, приветствуя короля и королеву.
У Петипа бал открывался танцем драгоценных камней - Бриллианта, Сапфира, затем - Золота, Серебра. А у нас торжество начинала фея Сирени. Она сначала танцевала на музыку вступления танца драгоценных камней, а свита как бы множила ее радость. Затем она одаривала короля и королеву драгоценностями, которые исполняли свои танцы. А потом фея Сирени танцевала вариацию, о которой я уже писал. Старый балет завершался гимном в честь короля, который Петипа специально заказал П. И. Чайковскому. Мы купировали гимн, вместо него у нас звучала тема феи Сирени из пролога, тема торжествующего Добра. Под эту музыку фея прощалась со всеми участниками свадебного бала...
Свободное копирование
