В Анкаре Кемаль Ататюрк устроил прием в нашу честь. Мы приехали в его загородный дворец, блиставший пышной роскошью. Прибыли мы на банкет прямо с концерта, и торжество у Ататюрка длилось до утра. Сам президент все время стоял, по этикету мы тоже должны были стоять. Только дамы могли сидеть на золоченых диванчиках. Кемаль Ататюрк был еще не старый, эффектный, властный мужчина. Тут же в зале висел его парадный портрет во весь рост. Так что мы имели возможность лицезреть сразу двух Ататюрков. И потом в домах министров, где нас принимали, всюду обязательно красовались портреты президента. В Анкаре на площади стоял ему - вживе - памятник. Мрамор, бронза, холст - все увековечивало черты этой выдающейся личности.
Ататюрк произносил длинный тост. Затем выпивал бокал отличного вина и бросал его на мраморный пол. Этот обычай нам очень понравился. И мы стали немножко развлекаться (прием-то длился двенадцать часов) - произносить тосты уже помимо Ататюрка и красиво бить бокалы об пол. В общем, разбили в тот вечер массу прекрасной посуды! Слуги, конечно, мгновенно являлись, подметали и уносили осколки.
Потом я стал потихоньку оглядываться: где же все-таки можно посидеть? Стал захаживать в соседние залы - их было во дворце уйма! - там висели картины старых мастеров. Я садился на хрупкий стульчик и делал вид, что наслаждаюсь живописью. Мало-помалу и остальные "любители живописи" устраивались со мной по соседству. Эта утечка была замечена слугами, и нас любезно пригласили вернуться в зал.
На банкете меж тем начались танцы. Мы с Дудинской решили показать экстра-класс: в вальсе я вел ее не только в правую, но и в левую сторону. Конечно, наши оперные так не могли... И вдруг Кемаль Ататюрк пригласил Максакову и стал с ней вальсировать - и в ту и в другую сторону, очень хорошо танцевал! И при этом поглядывал через плечо на меня: мол, не ты один так умеешь...
Наконец желтая, как дыня, турецкая луна померкла, взошло солнце, банкет окончился. Нам поднесли по золотому портсигару и по коробке папирос, которые курит только сам президент (на коробке был его портрет).
В отеле я вздремнул час-другой, но дело есть дело, и вскоре мы уже встретились с Дудинской в кинотеатре. Специальных залов для репетиций там, конечно, не было, мы работали прямо на сцене. Надо было пройти наиболее трудные части из па-де-де. Аккомпаниатор Абрам Макаров еще спал, поэтому мы исполняли их, так сказать, а капелла, без сопровождения. Но едва мы начали, как зазвучало адажио. Мы стали оглядывать зал: откуда же льются эти звуки? Но никого не увидели. А после адажио вспыхнули аплодисменты. Так впервые в жизни мы услышали свое выступление в магнитофонной записи. Мы вновь пережили свой вчерашний успех, слушая, как овации нарастают, когда мы выходим на поклоны, и как стихают, когда мы убегаем за кулисы. Так мы повторили все па-де-де, отдыхая во время аплодисментов и улыбаясь им.
А вечером вновь состоялся концерт советских артистов.
Свободное копирование
