Заводский уральский город чугуна, медной руды и золота — Нижний Тагил приютил меня таксировкой в товарную контору станции на 30 руб. в месяц.
Я служил с 6 час. утра — до 6-ти вечера.
В конторе среди сослуживцев было трое сильно чахоточных, постоянно кашляющих.
Один говорил топотом.
Забитость, рабское молчанье, тяжкий труд, нищенская жизнь, сыск начальника станции Кузнецова, кроткие, безропотные товарищи — сделали меня борцом за светлую долю.
Тайно я вступил в партию социалистов-революционеров среди рабочих завода и железнодорожных мастерских.
Чтобы увеличить влиянье и заработок я начал сотрудничать в екатеринбургских газетах — Уральская жизнь и Урал
Стихи и некоторые статьи подписывал — Василий Каменский.
Поэт был настроен граждански.
Сотрудничество в газетах — на службе и в партии принесло мне популярность.
Я начал выступать на литературных вечерах завода — в клубе.
С учащимися, чаще с рабочими, иногда с сослуживцами организовывал лесные прогулки, маевки, рыбалки и там — на свободе — пели революционные песни, говорили о необходимости борьбы за идеи человечества.
Я пробовал говорить речи, учился держать себя убежденно, твердо.
Мне очень всегда хотелось жить оратором.
Не хватало эрудиции, размаха культуры.
Я волновался, стеснялся, стыдился.
А товарищи поддерживали страстно.
Горы прочитанных книг помогали мало.
Не было образованья, учености, все кругом брал интуицией, стихийностью, чутьем и многие считали меня необыкновенным, удивительным, оригинальным.
И все любили, баловали меня исключительным вниманием за искренность, доброту, товарищеское сердце, вольность.
Иные же — с кем толковал о революции (в лесу) — относились с великим внутренним уваженьем, преданностью.
Весной (1905) чуть непропал в земской больнице от дефтерита острой формы.
Свободное копирование
