Бивак под кр. Замосцской. Простояв почти с месяц спокойно в Устилуге, двинулся наш корпус в первых числах сего месяца через Буг и обложил крепость Замосць. Наш полк выступил из Устилуга 3-го числа и пришел на настоящую позицию только 12-го числа, с которого числа только и можно сказать, что крепость обложена.
Корпус наш состоит из 3-х бригад, 2-х егерских и одной пехотной, из нашей дивизии Кавк. и нескольких сотен казаков. Остальные полки остались за Бугом, а 10-я Пехотная дивизия и 2-я бригада пошли к Ридигеру.
Бивак под крепостью Замосцской. 11 августа. Месяц почти, что мы здесь стоим, и я так разленился, что во все время не написал строки, между тем как случалось много достопримечательного.
Начнем с того, что касается меня в частности. Выступая из Устилуга 3 июля, я получил из Тригорского письма с известием, что сестра Евпраксия помолвлена за барона Бориса Александровича Вревского, всеми хвалимого молодого человека лет 25, с хорошим состоянием и ближнего нашего соседа, - одним словом, партия, какой нельзя было лучше для нее желать, ибо, если бы он был богаче, то это неравенство не было бы для нее столь выгодно. Свадьба назначена была в половине июля; одна холера, появившаяся в тех краях, затрудняла приготовления к оной. - Вслед за первым письмом я получил несколько их в короткое время одно за другим, от матери, Евпраксии и сестры, которой последнее обещает в скором времени сообщить столь же приятную новость и о Сашеньке; этому я еще не смею верить, но радовался бы столь же много, если не более, по многим причинам. Вот в какое радостное для нашего семейства время я осужден скитаться без пути и цели по концам земли! В первый раз счастье, кажется, улыбается нашему дому, а я не могу разделять с моими мне общее удовольствие. Не удивительно будет после этого никому, если я скажу, что эта война мне в высшей степени противна и что я всякий день теряю терпение и браню всех за то, что в течение оного не получено известие о взятии Варшавы...
Я с фланкерами нашего эскадрона находился между крепостью и форштатом, так близко к оной (на 2 руж. выстр.), что ядра и гранаты все перелетали не только через нас, но и через эскадрон, шагов 500 стоявших за нами.
Мы стояли здесь в надежде перехватить тех, которые из местечка побежали бы в крепость, но, к несчастью нашему, из редута никто почти не ушел. С рассветом получил я повеление ретироваться вслед за эскадроном, но, не успев еще присоединиться к ним, был остановлен для прикрытия пехоты, еще не отошедшей от местечка; тут начали по нас сильно действовать гранаты, которые стали лопаться между карабинерами, ибо стало так светло, что из крепости ясно нас было видно; чтобы укрыться от этих выстрелов, я с моими фланкерами спустился в лощину, где нас не было бы заметно. В это время услышали мы налево от нас, в местечке, крики: "Ура!" Приняв оные за атаку казаков отряда Лошкарева, зажигавших деревню, я не обратил на это внимания, а остался на месте: но казаки донские с первого фланга моего поскакали туда, потом за ними и ахтырские с левого фланга; видя, что "ура!" все не умолкает, я поскакал на высоту, закрывавшую от нас местечко, чтобы узнать причину оного. Оттуда я увидел, что казаки с ахтырцами, атаковав неприятельскую кавалерию, были опрокинуты оною. Против моего приказания, фланкеры мои были уже за мною. Не останавливая долее их рвение, пошел я с ними на неприятеля.
Наше появление остановило наших, а неприятеля принудило поворотить; мы погнались за ним и уже думали настичь его, бегущего в деревню, как вдруг перед местечком встретила нас пехота батарейным огнем; свист неприятельских пуль нас скоро остановил. В это время за нами показавшийся дивизион наш, который воротился, услыша наши атаки, не позволил нам выскакать из выстрелов, а остановил нас впереди себя. Никогда я не находился в таком сильном ружейном огне: под ногами лошадей пули падали, казалось, как редкий крупный дождь, а мимо ушей свистали, как рой пчел. Покуда эскадроны вздумали ретироваться шахматами и шагом, неприятель подвез два орудия и начал действовать гранатами; первые два выстрела были так метки, что оба ударили в наш эскадрон, но опять так счастливо, что не сделали никакого вреда. Первым сбило у гусара кивер с головы, а второй пронесло между ног лошади. Следующие выстрелы не могли уже нам быть столько опасными, ибо эскадроны сошли в лощины, а они потеряли направление нашей ретирады; это, однако, не помешало им еще убить ядром одну карабин. лошадь. Кроме сего, потеря в нашем эскадроне состояла в 5-ти лошадях, пулями раненных, - что, судя по огню, в котором мы несколько часов находились, весьма счастливо, особенно для карабинеров, между которыми разорвало несколько гранат; ружейные же пули так нас освистывали, что я под конец только удивлялся, отчего в нас они не попадали. Собственно, наши подвиги этим кончились...
Свободное копирование
