17.II.1916. Среда. Москва
Встала как всегда в семь часов. У Оли сегодня свободный час, но встаешь теперь скоро, потому что, во-первых, светло, а, во-вторых, уже привыкли. Попила чай и отправилась в гимназию. Первый – немецкий. Мария Ивановна закатила нам сегодня перевод, да еще в проверочных тетрадках. Ошибок сколько, наверное, насажала, вот после масленицы, наверно, принесет. Потом – рисование, за ним я не знаю, что делать, рисовать совершенно не хочется. Потом – арифметика. Вчера Любовь Валерьяновна всем почти лучшим ученицам поставила по двойке, сегодня она их еще не поправила. Большая перемена. Позавтракали, погуляли до звонка. Потом – русский. На масленицу нам дали выучить басню «Гуси». Нас сегодня спрашивали, кто хочет говеть в училище. Говеют у нас только пять человек. Мария Аристарховна хотела, наверное, уговорить всех девочек говеть на первой неделе, чтобы ей самой не приходить, но у нас все-таки четырнадцать говеют не на пер-вой неделе. Она рассердилась и нас всех наказала. Целый час мы простояли и, наконец, нас выпустили. Пришла я домой, поела и села читать. Почитала; пришла Анна Николаевна и велела учить уроки, выучила немецкий, и отпустили, наконец, душу на покаянье. У нас сегодня должны быть наши учителя. Я очень их пугаюсь, то есть смущаюсь. Папа накупил всякой всячины. Наконец, пришли Мария Ивановна и Антонина Афанасьевна. Я скорее убежала в свою комнату. В десять часов ушла я наверх и из окна смотрела. Наконец, легла.
Свободное копирование
