1 сентября, понедельник. Живу еще, видимо, по какому-то смешанному времени. Вместо того чтобы приехать в Институт к десяти часам, ошибся и приехал к девяти. Целый час ходил внизу, думал, что сказать, разговаривал с Л.М. Царевой, которую беспокойство -- мне вполне понятное -- тоже пригнало на час раньше. В десять, когда начался митинг, она произнесла толковую и яркую речь. Я тоже кое-что, естественно, сказал, но лучшим на этот раз был Анатолий Королев. После этого еще пришлось два раза говорить: один раз, когда вручали студенческие билеты, а потом во время Платоновского академического часа.
Наш маленький зал в основном здании 127 человек студентов -- сегодняшний дневной набор -- в себя не вместит, собирали всех в большом зале на заочном отделении. Основным докладчиком была Наталья Васильевна Корниенко. Говорила она с таким поразительным охватом эпохи и творчества этого писателя, что я невольно загрустил: сколько же я читаю разного барахла, вместо того чтобы как надо прочесть этого русского гения. К своей радости обнаружил некоторое сходство с Платоновым. В первую очередь в нелюбви к собственной тусовке -- он, как и я, недолюбливал писателей. Особо надо, конечно, сказать об интерпретации Корниенко таких понятий, которыми часто нас пугают, как "тоталитаризм", "железный занавес", никто, дескать, не выезжал. Выезжали. Платонова не печатали -- все, что он написал, он старался распространять сам. Его произведения ходили по рукам, отпечатанные на машинке. Он жил и умер как пролетарский писатель.
Завтра с удовольствием скажу своим молодцам на семинаре, что писал Платонов быстро. А сколько всего написал за 51 год жизни!
В конце своего выступления Наталья Васильевна подарила институтской библиотеке том писем Платонова, но пока я их прихватил с собою.
Вечером был Игорь, рассказывал о различных приключениях и концерте "На-На". Сколько усилий надо прикладывать, чтобы в этом хлипком и скользком мире эстрады удерживаться на плаву! Вечером же звонил Сергей, отец моей студентки Марины Цурановой -- у нее две переэкзаменовки. Я знаю, что девочка вполне могла войти в некий ступор, она не очень здорова. Позвонил Татьяне Гвоздевой, так оно и было -- Марина молчала на экзамене. Теперь как-нибудь сговориться бы со старославянским языком. Там люди бородатые и суровые.
Свободное копирование
