16 июля, среда. Надо бы о метро, но я о другом. Умерла Новодворская. Как и гибель в свое время Старовойтовой, смерть Новодворской очень упростит нашу политическую жизнь. Все, что делала в журналистике Новодворская, было освещено ее личным пафосом. Единственный партийный деятель, чей антисоветизм, как обычно конъюнктурный, я прощал, потому что знал, что это ее, это ее искреннее, даже если это было нездоровое. У нее были тон, свои слова и уж чего не отнимешь -- культура, настоящая, широкая, подлинная, а не кухни и подъездных посиделок.
Утром -- опять о метро и Украине. К вечеру, к новостным передачам по всем трем или четырем центральным каналам возникла система новых данных. Безжалостнее всех освещает случившееся РенТВ, здесь, с четким пониманием, что в первую очередь надо винить установленную начальниками систему и самих начальников, основные подробности и возникают. Даже не сами подробности, они стали достоянием гласности на всех каналах, а прекрасно подобранные детали. Что стоит одно фото Максима Ликсутова в парадном роскошном костюме в элегантную полосочку. Многие персонажи передач, работавшие или работающие в системе московского метро, говорили о безответственности начальников, о низком контроле. По мысли Следственного комитета, жизнь пассажиров зависела от проволоки в три миллиметра, которой были скреплена какая-то деталь в механизме управления стрелкой. Говорили о плохом качестве именно новых вагонов, которыми оснащают сейчас метро. К вечеру стали проясняться и другие трагические детали -- уже 23 человека погибли, 40 находятся в тяжелом положении в больницах, пострадали чуть ли не 170 человек. Собянин ездит теперь по больницам, линия пока не восстановлена.
Днем читал роман Битова и параллельно стал читать роман новой звезды отечественной литературы Бориса Евсеева. Здесь тоже в известной мере игровое содержание, но от сюжета за версту несет игровым беллетристическим началом. Это некая фантасмагория, поиски "эфирного ветра". Сконструированная история, через которую вроде бы должна просвечиваться вся современная Россия, сверху донизу, провинция и центры, наука и искусство. Сразу, еще почти не начав, наткнулся на занятную деталь, очень близкую мне. Автор, видимо, тоже весьма критически относится к "страдальцам" нашего искусства и литературы.
"-- Ладно, -- вдруг улыбнулся Савва, -- врать ты, кажется, тоже здоров. И про страту верно сказал... Наше, славянское слово! Странное. Стратил, истратил, казнил... Их ведь тоже вчистую почти уничтожили... В загонах да за колючей проволокой при Советах держали!
-- А вот про лагеря, Савва Лучик, -- даже не просите! Сил моих больше нет. Столько книг про лагеря уже настрочил. У нас теперь что ни писун, то лагерник! Вроде люди как люди, а как заведутся, как начнут лишения свои расхваливать... И, главное, не скрывают ведь, что бандосы! А политическую подкладку к несчастьям своим давним и нынешним подшивают и подшивают..."
Написано все очень широко, размашисто, с прекрасными пассажами, но мне все это читать довольно скучно, сатира по уже разведанным местам. А в принципе не хватает большой и интересной мысли, не хватает и человеческого страдания. Как жаль, что с самого начала конкурсного чтения попались две сильные вещи. Как теперь читать дальше? Но образовалась некая шкала ценностей. Битов здесь показатель. Кстати, вот хорошая цитата, из философии, что-то очень полезное.
"И Бибо располагался в теньке с дневником отца. Дневник представлял собою ежедневную смесь снов, выписок из Библии и Корана, прерывался размышлениями на внезапную тему, дополнениями к истории Лапу-Лапу и постепенным грамматическим комментарием.
Странную, однако, религию исповедовал отец!
В буддизме его все устраивало, кроме избытка Будд.
В иудаизме его вполне устраивало единобожие, но не удовлетворял тезис богоизбранничества одного народа и обряд обрезания.
В мусульманстве его не устраивала полигамия.
"Если Бог один и един, -- рассуждал он, -- то и любить его надо один на один, в одиночку".
Решительно объединив для себя все конфессии в одну, он прозревал в этом золотой век человечества, одновременно устрашаясь того побоища, которое будет предшествовать его установлению. И тогда:
"Вера в существование Бога еще не есть Вера", -- вдруг заключал он.
И для подлинной Веры оставлял себе одного лишь Христа.
"Надо же хоть во что-то верить!" -- таков был конечный его довод!"
Утром все же собрался и пошел в "большой обход" -- вдоль реки, под железнодорожным мостом, это пять километров. Раньше я по этому маршруту бегал. В реке в этом году не купаются, соседка сказала мне, что в Обнинске так и не выстроили очистных сооружений, что-то прорвало и теперь попросили в реке не купаться. А вот огромные посадки огурцов, капусты и кабачков на месте. Раньше всем этим занимались корейцы, а теперь -- узбеки. Воду качают для полива из реки. В самодельных, простых, но хорошо работающих огромных, вдоль всего берега теплицах уже полно огурцов, а у меня на огороде все только начинается.
И последняя новость дня -- объявила о банкротстве туристическая фирма "Нева". Заплатив деньги, теперь некуда не выедут около 17 тысяч отпускников, и еще 6 тысяч россиян -- слова этого не люблю, лучше "наши" -- теперь не знают, как вернуться домой после отдыха. У многих неоплаченные отели.
Свободное копирование
