12 июня, четверг. Около восьми выехал из Обнинска, меня беспокоят забытые дипломы, надо читать. Доехал с ветерком за полтора часа, ночью спал плохо, надо еще чуть вздремнуть перед театром. Слушал, конечно, радио: в Ираке идет гражданская война, это все тот же спор между суннитами и шиитами. Из сравнительно спокойного региона Ирак превратился в гражданский ад. Правительство объявило мобилизацию, противник грозится взять Багдад. Еще вчера показывали по ТВ толпы беженцев. Толпы беженцев с Украины -- дети, женщины -- почти такие же, только здесь люди роднее. Славянск и его окраины бомбят из тяжелых орудий, дома без окон, дымящиеся жилища, -- все очень похоже на Сталинград, как его показывали в кино. Правительство Луганской республики (по телевидению и радио всегда произносят еще и "самопровозглашенной") обратилось к правительству России с просьбой ввести войска для защиты населения. Были произнесены слова "гуманитарная катастрофа".
Заправил машину -- почти две тысячи рублей, бензин уже больше 35 рублей за литр. По дороге обратно -- поеду, видимо, завтра утром -- надо будет еще заправить газовый баллон, газ на даче закончился.
В Москве сразу стал читать дипломную работу Ольги Зуйковой. Это опять студентка Толкачева, сразу же заголовок показался мне банальным. Но все поменялось, когда я вчитался. Зуйкова -- девушка-инвалид, видимо, детства и пишет о себе и своей болезни, своей борьбе и миропонимании. Все наши молодые студенты пишут о том, что знают, так почему же не имеет права на то же и Зуйкова? Она пишет о папе и маме, о школе, о подругах, о мечте стать любимой, о мучительных уроках физкультуры, о, все-таки о своем, парне, о расставании с ним, о бабушке и дедушке, об отчаянии и об обретении жизни. Вершина счастья -- это сама жизнь. Все эти эпизоды выполнены в виде маленьких рассказов, которые перемежаются и рифмуются с выдуманной, сказочной историей некоей счастливой и ожидающей счастья прекрасной и легконогой девушкой. Есть эпизоды и предельно откровенные и жестокие, все написано с ощущением бесстрашия и предельной искренности. Есть небанальные высказывания о Боге и религии, о доброте. Наверное, поставим пять. Привожу:
"Родители решили отдать меня в частную гимназию с более сильной программой. Какая разительная перемена с интернатом. Учительницы добрые и ласковые, дети приветливо расспрашивали меня о моих хобби. Один мальчик подарил наклейку, которую ему самому вручили за проведенную зарядку. Я таяла, словно мороженое, оставленное под лучами южного солнца. Потом я узнала, что директор, старая еврейка с проницательным взглядом из-под тяжелых век, всегда перед приходом нового ученика беседовала с учителями и ребятами и уговаривала их проявить максимум внимания и заботы к новичку, чтобы он захотел здесь остаться. Надо сказать, ее метод работал, почти все, после такого теплого приема, не хотели возвращаться в свои прежние школы. Я много думала об этом, неприятно осознавать, что люди добры к тебе по обязанности. Но, с другой стороны -- так чудесно окунуться в мир тепла и света, которого был всегда лишен. До сих пор я не знаю, были ли улыбки, обращенные ко мне, искренними или это только маска..."
Другой сюжет. О подлинности веры.
"Ко всему прочему, тренерша отличалась религиозностью, граничащей с фанатизмом. Часто отчитывала меня за отсутствие нательного креста. Однажды сказала с упреком: "Ты не веришь, ты доверяешь". Я не ответила ей, хотя подумала, что доверие требует частички души, когда человек доверяет, он вручает свою жизнь, а за веру не обязательно нести такую ответственность, можно просто верить и все..."
Как несчастья заставляют иногда думать.
"Первый раз о самоубийстве я задумалась классе в третьем, вдруг возникла мысль, как хорошо было бы не существовать, моя смерть сделала бы всех счастливыми. Видимо, начинался переходный возраст..."
Мать и дочь. О подлинности отношений и любви.
"Зоя (так героиня называет свою мать. -- С.Е.) решила родить другого ребенка. Когда забеременела, родители сильно обрадовались. Они долго готовились к этому, многое делали для здоровья. Как только мама узнала о своем положении, она сразу же предупредила: "Если со мной что-нибудь случится, виновата будешь ты! Не смей меня доводить, а то отправишься в инвалидный дом!""...
Ходил вечером в театр, на час заглядывал Игорь со своими проблемами получения паспорта, а так, с перерывами, читал работу Анны Митрофановой с опять неудачным заголовком -- "О важном". В жизни, конечно, все важно. Игорь, получив уже право на жительство, жалуется на нашу миграционную службу. Она постоянно меняет правила и законы. Если раньше для получения гражданства нужен был сравнительно небольшой, но постоянный счет в банке, у Игоря в банке лежало 180 тысяч -- резерв на жизнь, то теперь требуется и справка с работы. Это при том, что мы все время призываем возвращаться наших соотечественников. Игорь этнически -- абсолютно русский. Я понимаю, чем вызваны любые изменения, но каждый раз это еще и новое окно для беззакония и взяточничества. Я уже не говорю об огромных очередях в отделениях ФМС, о вопросниках и анкетах. Здесь мы мифотворцы и молодцы!
Собственно, и приехал я, чтобы побывать на самом востребованном в этом сезоне спектакле "Добрый человек из Сезуана" в Театре Пушкина. С Институтом это рядом, "мерседес" Анатолия -- он, в порядке театрального обмена, пригласил -- поставили во дворе. В конце спектакля я объяснил Анатолию, когда уже после первого действия он стал маяться, что отличает обычного зрителя, пришедшего на модный спектакль, от настоящего театрала. Театрал все будет смотреть до конца, он знает, что в театре может случиться самое необыкновенное, театрал знает, что пропустить "внезапное" нельзя. Два потрясающих номера во втором действии -- последний монолог Шен Те, которую играет Александра Урсуляк, и большой музыкальный номер. Урсуляк потрясающа, я думаю, что она по отдаче энергии и по впечатлению, которое производит на публику, играет не хуже Алисы Коонен.
Сам спектакль, несмотря на поразительную растянутость, тоже очень хорош, много тонких и новых приемов, хорошо разведен, но неимоверно растянут, политическая и социальная коллизия -- нет добра без насилия -- уже давно ясна, а текст все идет и идет. Вдобавок многие актеры еще плохо говорят, а Александр Матросов, играющий Водоноса, в свои речи привносит какую-то речевую характерность. Я, как обычно, внимательно следил за драматургией.
Не один современный спектакль последней поры не обходится без какого-нибудь музыкального коллектива прямо на сцене. Я впервые это увидел в театре у А. Бородина, а потом пошло и пошло. Здесь тоже есть "ансамбль солистов "Чистая музыка"", который прекрасно работает, играя оригинальную музыку Пауля Дессау. И музыка, и музыканты -- высший класс. Ставил все это приглашенный Юрий Бутусов, при всех издержках, замечательно.
Свободное копирование
