15 мая, четверг. Прочел еще две работы семинара Королева. К счастью, вполне хорошего уровня -- настроение хорошее. Пока утром читал, то явственно слышал, как внизу Игорь поднялся и пошел во двор, на летнюю кухню. Когда я спустился вниз, завтрак был уже готов.
Обе очень неплохие работы о детстве и юности -- собственно, здесь весь нажитый за небольшую жизнь багаж. Повесть "Имя художника" Александра Илюшенко -- это практически попытка нарисовать путь, как мальчик, герой повести, и, видимо, молодой человек, написавший повесть, пришли к слову, попали в Лит. Здесь неплохо написанное детство, попытка матери пустить не очень, видимо, здорового ребенка по пути отца-художника. Школа, учителя, первые опыты. "Всё вокруг мельтешило, всё чего-то требовало: сдай ЕГЭ, нарисуй тысячу натюрмортов и миллион эскизов, иначе не сможешь пройти вступительные экзамены... Дни проносились как мошки, и среди их мушиного мельтешения росло и ширилось внутри глубокое, всеохватывающее безразличие и полное онемение". Трудно выражать призвание по чужому желанию.
Вторая половина очень приближается к философскому трактату о вещах, именах, сущностях окружающих явлений. Попытка к философскому парению. Много в сущности хороших и точных наблюдений.
"Настоящие цветы также мало похожи на цветы, как и искусственные. Они не дотягивают до хризантем".
"Слова -- это пелена, закрывающая от нас реальный мир, слова -- это и свой отдельный самодостаточный мир".
"Есть три типа художников. Одни рисуют не яблоко, а слово "яблоко", то яблоко, которое спрятано в слове, то идеальное круглое яблоко, выпуклое и настоящее...
А есть те, кто пытаются изобразить вещи, такими, какими они предстают без имени. Многие люди думают, что "Подсолнухи" Ван Гога -- это светлая и радостная картина..." Не продолжаю цитату, но рассуждение очень интересное.
Повесть "Скала" Марии Дятловой -- это тоже повесть о детстве и взрослении, написанная уже не ребенком, а с оглядкой на видение и интонацию ребенка. Здесь не только поразительная любовь к отцу, милая с небольшими претензиями мать, зовущая сына на французский манер Дени, здесь и южный, неподалеку от изменившего ему морю, город с почти античным названием Киллия. Здесь все почти умилительно, но годы идут.
"...баба Ли оставалась моим лучшим другом. Она часто засыпала прямо в кресле, свешивая руку с подлокотника, и я часами мог играть с ее кольцами, снимать их и надевать, крутить и пытаться отковырять большие блестящие камни. Так было и в тот вечер. Мама вышла в магазин и в больницу за рецептами на уколы. Мы остались смотреть сериалы. Я до сих пор пытаюсь испугаться, почувствовать что-то, положенное ситуации, когда пятилетний ребенок провел три часа с трупом своей почти бабушки. Но мне не страшно, для меня она просто спала".
Первая влюбленность мальчика. Найдены хорошие детали, точные слова. Очень удачно абитуриентка вплетает сюда античные и исторические мотивы, тему моря, иной жизни. А в ней не все, оказывается, ладно. Со сценой смерти бабушки почти рифмуется сцена несостоявшегося самоубийства отца. Родной отец, не родной, но есть другие критерии для человеческой верности и сыновьей стойкости.
Утром, пока я что-то читал, Игорь, лежа на солнышке, изучал толстенный том знаменитого музыканта Кита Ричардса "Жизнь", я думаю, это почище моих Дневников. Из рассказов Игоря я теперь все знаю о нашей ментовке. Вернее, об организации, где регистрируют таджиков, оформляют виды на жительство и выдают эмигрантам паспорта. Игорь, который пять лет прожил в России, уже получил "вид на жительство", это почти паспорт, и сейчас оформляет гражданство. Уже появилась целая толпа ребят из Луганска и Донбасса, которые регистрируются в Москве. Но еще до них пришла армянская волна. Есть "подпольная" очередь на оформление. Есть и персонажи, которые, еще раньше записавшись, теперь продают близкие номера.
Я все читал и писал, а Игорь сварил из свежего огородного щавеля и припасов суп и прокосил мне весь участок. Отвез косильщика к пятичасовой электричке и принялся читать рассказы и миниатюры Ирины Кунц. По телевизору говорили о том, что узбек с помощью своего приятеля -- не поделили въезд на рынок -- в драке убили в Пушкине молодого болельщика "Спартака", а потом имитировали, что парень попал в аварию -- разбили его машину. Сегодня преступник сдался властям. Фанаты дружно похозяйничали на рынке. Власти провели проверку, отыскали 70 человек нелегалов. Будут депортировать. Какие-то средние века. Но что наша милиция делала раньше?
Свободное копирование
