10 апреля, четверг. Довольно плохо спал, потому что нафантазировал себе, что произошла какая-то путаница с билетами и мне надо уезжать именно сегодня. Все естественно, оказалось не так, просто у меня в Дневнике был сбой с датами; поправил. Но утром все же некоторые неприятности подстерегали -- в ресторане опять не было каши, все съели, к моменту моего явления на завтрак кастрюля был пуста.
В половине одиннадцатого, как договаривалась накануне, встретились с Андреем Бурлаковым, местным краеведом и историком; я его знаю чуть ли не с первых фестивалей, но никогда до этого подробно не разговаривали. Я попросил его показать мне Приоратский парк, в котором я никогда не был. Также оказалось, что сравнительно недавно в Гатчине открылся антикварный магазин, и вот Андрей вызвался мне все это до обеда показать. Краевед выбрал свой, несколько кружной маршрут, и мы прошли мимо здания администрации города, где когда-то, чуть ли не при Павле, был госпиталь для инвалидов, потом миновали длинное двухэтажное здание -- когда-то здесь была богадельня. При Павле Приоратский парк, в отличие от дворцового, куда можно было попасть только по записке-пропуску и только в отсутствие в городе царской семьи, так вот Приоратский парк был предназначен для прогулок горожан. Для них чистились лес и несколько озер, прокладывались дорожки, даже строились купальни. Сейчас парк несколько загажен, пруд зарос камышом. О, магическое слово "недофинансирование"! Но я крепко забежал вперед, а пока я разглядываю старое и необычно гармонически построенное здание Павловского госпиталя. Когда в последнюю войну Гатчину взяли немцы, то они в бывшем царском госпитале устроили свой, а перед ним и позади него организовали кладбище. Видимо, хоронили, четко придерживаясь плана, потому что с десяток лет назад, когда приехали, чтобы перезахоронить своих солдат, мгновенно всех нашли, выкопали останки и увезли.
Антиквар расположился в здании, кажется, бывшего гаража. Прелестные два немолодых продавца. Вещей пока немного; хорошо поговорили, я рассказал им о своей коллекции фарфоровых фигурок. У них на витрине есть такие же "каретные" часы, как и у меня; узнал, кстати, им цену -- 50 тысяч рублей. Выставленные часы не работают, починка-разборка стоит 10 тысяч; а у меня работают. Купил у ребят каталог советского фарфора за 500 рублей, они все норовили мне этот каталог подарить.
Вечером состоялось закрытие, ужин -- не растрепанный банкет для всех, как раньше, а теплый ужин для участников фестиваля и прессы, в том же ресторане "Арсенал", где нас кормили обедом. На ужине Галя Евтушенко почему-то именно мне выразила свое негодование: они ничего не получила за свою картину о драматурге Галине. Я ее гнев понимаю. А все потому, что Галин много рассказывал о своем величии как драматурга, который ставился во всех театрах и играет до сих пор в футбол. Я сказал Гале, что конкурс -- это соревнование, но она была неумолима и сказала, что "это концепт". Я даже боюсь расшифровывать это мудреное слово. Снимать надо лучше, время конъюнктуры проходит.
