5 апреля, суббота. День начался с небольшой радости -- в ресторане появилась утренняя каша, появился и прошлогодний немолодой повар, таджик или грузин. Пришел я, естественно, в ресторан первым и сразу же встретил Светлану Хохрякову. Она теперь тоже для меня некий проводник к Вале. Светлана в "Культуре" уже не работает; поговорили о сложностях фестиваля. Картины есть, но режиссеры часто их не дают, берегут на более престижные фестивали. Практически это то, о чем я уже говорил на пресс-конференции: мы за двадцать лет благодаря трусости и стремлению все время вести местную позицию, не наработали имиджа. Кстати, в то время когда я имел влияние на этом фестивале, мы получили все по полному разряду. Обсудили со Светланой и нынешнее жюри. Оно все, конечно, за исключением прекрасного киноведа и филолога Андрея Шемякина, состоит из ленинградцев, людей, конечно, талантливых, но первого ли разлива? Напомню также, что мое зимнее предложение включить в жюри трех бывших министров культуры -- Дементьеву, Сидорова и Соколова -- никого не заинтересовало. А всё мечтаем привлечь к фестивалю влиятельную прессу!?
Утро началось с фильма "Олег Чухонцев. "Я из темной провинции странник"" режиссера Сергея Головецкого. Уже в обед Андрей Шемякин, который все знает и все помнит, рассказал, почему Чухонцева после его первых стихов долго не печатали: кому-то наверху не понравилась одна из его первых подборок, и "мнение", о котором забыл и его творец, так долгие годы и тащилось за поэтом. Стихи прекрасные, жалко, что в фильме их было чуть меньше, чем могло бы быть. Но замечательно показаны быт, корни и истоки мировоззрения. Правда, общий наш руководитель Ирина Евтеева сказала, что не очень любит блуждающую камеру.
На этом же утреннем просмотре был и очень яркий фильм Елены Якович "Василий Гроссман. "Я понял, что я умер"". Я уже заранее знал, что фильм будет ярким и хорошим, потому что видел фильм ее об Улицкой. Мощную и спокойную стилистику не пропьешь. С Еленой я каким-то образом оказался за одним столом на дне рождения Жени Сидорова, поэтому набрался наглости и выпросил у нее несколько дисков с ее фильмами. Судя по ее фильмографии, объект ее интересов в основном только русские еврейские писатели, но, впрочем, это понятно, не только я могу сказать, что Улицкая или покойный Некрасов или Бродский прекрасные писатели. В фильме о Гроссмане аргументируют и рассказывают практически тоже люди одного миропонимания -- Липкин, Лиснянская, Сарнов, Коржавин, Войнович. Многие из них отличались определенным литературным благородством. Липкин много сделал для сохранения рукописи Гроссмана, которую потом переправили за границу. Собственно, впервые рассказано о грустной, даже трагической истории романа "Жизнь и судьба". Роман просто арестовали, но на этот раз -- не те годы -- творца оставили в покое. Удивительна правительственная переписка по этому поводу. Знаменательно, что письмо режиссера в органы, с просьбой показать "арестованные рукописи" -- взяли все копии и черновики -- закончилось тем, что архив КГБ вернул рукописи и документы, которые сейчас в ЦГАЛИ.
Третий фильм, что мы видели до обеда, это уже детский. Невольно в своем сознании соединил эту картину с фильмом Егора Анашкина и обнаружил общее лекало детских фильмов. Все они снимаются во вполне комфортабельных обстоятельствах, добротных интерьерах, с удачливыми взрослыми и сытой жизнью. Все хорошо, даже прекрасно.
За обедом, раскинув локатором уши, слушал Шемякина. Он тоже закончил МГУ и, как и я, посещал семинар Турбина, только он постоянно и долго, а я -- несколько раз. Чудо, как все помнит и как замечательно говорит.
После обеда был еще один фильм -- двухчасовая лента Валерия Харченко "Летящие по ветру листья". Это по повести покойного председателя Комиссии по помилованию при президенте Анатолия Приставкина. Сценарий писал опытнейший Валерий Валуцкий. Огромная лента с несколькими военными историями была неоднозначно воспринята залом. В первую очередь это, конечно, уже переставшие играть мотивы ненависти к прошлому режиму. Так наворочено, что ни одного светлого и человеческого момента. Мне, практически ровеснику Приставкина, общее прошлое видится не таким страшным, да и наш русский человек в войну не был негодяем.
После просмотра еще час сидели в комнате жюри, обсуждая весь минувший день. Интересно говорили все члены жюри -- и Евтеева, и Петрова, и Данилова. Забойщиком был, конечно, Шемякин; я буквально ловлю каждое его просвещенное слово. Какая невероятная эрудиция и свободный полет рассуждений!
Звонил Черницкий -- он уловил конъюнктуру с Украиной и опять говорил, как хорошо было бы поставить "Затмение", сценарий у него готов.
Свободное копирование
