4 апреля, пятница. Утро началось с некоторого разочарования. В ресторане нет прежнего немолодого повара, армянина или грузина, и нет овсяной каши. Все остальное скромное шведское застолье в наборе: немножко сыра, немножко колбаски, мюсли, молоко, апельсиновый сок, хлеб. Жарят, правда, яичницу или омлет.
В первый день фестиваля всегда есть несколько свободных часов; рассчитывал погулять в парке, но не получилось. Еще в вагоне Катя меня предупредила: сегодня мне выступать в большой межпоселковой библиотеке, за железной дорогой. Библиотеку я знаю, как и Елену Леонидовну, ее директора.
Не утерпел, зашел в кинотеатр, там уже, как всегда в фестивальные дни, организована книжная распродажа; отдал несколько экземпляров, назначив цену ниже себестоимости. Я не успеваю себе говорить: известность дороже. Четыре комплекта "Собрания" у меня сразу купил для своих дам Данила: три комплекта -- дамам, а один -- себе. Все это по себестоимости, как мне дали в издательстве вместо гонорара. Данила с прошлого года продвинулся по службе. В кинотеатре тоже изменения: вместо той Лены, которая сразу после того, как я перестал быть ректором, меня отодвинула, теперь молодая и энергичная дама Анна Моденова. Посмотрим, но, кажется, все крутится, как часы.
В библиотеку собрали все тех же, не читающих ничего старшеклассников, в течение часа объяснял им, как иногда даже случайная встреча с книгой может изменить жизнь. Слушали хорошо; собрались и несколько пожилых женщин; был, конечно, и писатель-любитель, который подарил мне книгу. В Москве посмотрю. Раньше писали, потому что надо было открыть, как правило, душу, сейчас -- с надеждой на успех.
И все-таки погулял по дворцовому парку. Я впервые и парк, и Гатчину вижу без снега, в набухающей весне. Парк -- это такое огромное достижение культуры и такой подарок истомившемуся человеку, что не восхититься им невозможно. Сколько изобретательности было здесь применено и сколько труда вложено, но парк потихонечку зарастает: деревянные сваи, вбитые по краям каналов, а иногда и по берегам озер, потихонечку подгнивают. Что будет дальше? Но деревья так величественны, дубы так уверенны, а небо такое немыслимо голубое! На озере много перезимовавших здесь уток, через переплетение еще сухих ветвей просвечивается дворец.
Перед открытием состоялась традиционная пресс-конференция, здесь же я познакомился и с жюри игровых и неигровых фильмов, я-то занимаю почти номинальную должность председателя читательского жюри -- у меня несколько милых и отзывчивых женщин-библиотекарей, в том числе и Елена Леонидовна, с которой я хорошо знаком.
Если о жюри, то двоих его членов я определенно знаю -- это Ирина Евтеева, знаменитый художник-аниматор и режиссер, ее поразительные "штучные" даже для кино работы два раза завоевывали призы на нашем фестивале. Вторым моим, хотя и смутно знакомым оказался киновед и филолог Андрей Шемякин. Валя о нем с удивительным почтением часто говорила, и я приписал его к своим знакомым. В жюри еще композитор, заслуженный деятель искусств Ольга Петрова, дочь Андрея Петрова, который и был у нас когда-то в жюри и которого я неплохо знал по работе в Российском авторском обществе. Еще один член жюри -- средних лет актриса Наталья Данилова. У нее какая-то удивительная русская стать в говорении и поворотах головы. В старое время сказали бы "русская красавица" и, сужу по отдельным первым высказываниям, умница. Еще в жюри, по положению, был оператор Дмитрий Масс, невысокий худощавый человек, как Боярский, все носит что-то на голове; Боярский -- в шляпе, Дмитрий -- в кепке. Огромный послужной список, в котором и 50 серий "Улицы разбитых фонарей" -- видимо, профессионал высшей пробы.
Пресс-конференция началась с пространного, но довольно содержательного выступления местного городского начальника Александра Калугина. В Гатчине, как я заметил ранее, было довольно много начальников, но теперь, кажется, дело идет к их сокращению. Местные депутаты проголосовали за то, чтобы объединить в единое управленческое целое Гатчину и район со знаменитыми поселками, и уже осенью Калугин может из ранга начальников уйти. Именно при Калугине так много было сожжено домов -- по прежним своим посещениям Гатчины я этого не забыл.
Всю небольшую пресс-конференцию не описываю, не мое это дело, но на какой-то вопрос ко мне я заговорил о потерях фестиваля. Как я понимаю, они начались не только с того, как не без помощи городского начальства, выжили Генриетту Карповну Ягибекову сначала из директоров кинотеатра, а потом и из директоров фестиваля. Потом две молодые расторопные дамы -- Елена Анатольевна, новый директор, и бывшая актриса Татьяна Агафонова, ставшая бизнес-вумен, решили сделать фестиваль коммерческим предприятием. Тогда утренние сеансы, на которые валом валили пенсионеры, стали платными, мы перестали возить студентов Литинститута, а значит, прекратились встречи местной молодежи с московской. Во имя экономии стали в основном звать ленинградских писателей, так дешевле, уровень снизили. Я напомнил, как я привез Лимонова и какой он вызвал к себе интерес, а теперь интерес к фестивалю у публики гаснет. Я говорил о творческой смелости, ее необходимо было проявлять и руководству.
Совершенно по-другому проходило открытие. Миша Трофимов, который постоянно занимался режиссурой открытий и закрытий фестиваля, по каким-то причинам на этот раз отказался. Я просто восхитился, когда новый начальник местной культуры Данила Мкртчан взялся за это -- по образованию он режиссер -- и хорошо, по-новому сделал. Воистину, руководящий народ везде надо чаще менять. Появились кулисы, о которых я много раз говорил, а мне говорили, что нельзя. По-другому подсветили сцену, превратили все из парада самодеятельных и профессиональных артистов в церемонию. В качестве "мамы" и "папы" фестиваля представили Генриетту Ягибекову и меня. Что-то я со сцены экспромтом говорил. Я никогда не помню, что говорю подобным образом.
Свободное копирование
