12 сентября, четверг. С утра опять принялся писать и к обеду закончил материал о Горшкове. По старой традиции, по телефону прочел его Леве.
К четырем часам поехал открывать международную студенческую выставку экслибриса в Общество книголюбов на Пушечной улице. Молодежь, с удовольствием подчиняясь сегодняшнему времени, предпочла небольшие формы, время эпопей проходит. Интересно, что кроме москвичей есть и ребята из провинции, и белорусы, и украинцы, и турки, и молдаване. Выставку-то я, конечно, открыл. Говорил об экслибрисе как о кратком художественном высказывании, о сопротивлении усложненной книжной графики смысловому обеднению книги. Как обычно, когда собираюсь, говорю хорошо, иногда ново, но не запоминаю. Может получиться, что скудная книга сохранится только потому, что на ней окажется напечатанный замысловатый значок с надписью по латыни: "из книг...". В Союзе книголюбов тоже не все благополучно. Я уже писал, что старые джентльмены кое-что из принадлежащего союзу переписали на себя, как бы спасая, в собственность. Потом наследники начали эту собственность требовать. От здания остались один музей экслибриса, зал и несколько комнат. Немножко по этому поводу поговорили с Людой Шустровой, я предложил передать музей Москве, но у нее другая точка зрения -- Москва заинтересуется не коллекцией, а зданием.
Поговорили, в том числе и о старой истории с вывозом скупленной по дешевке коллекции советских экслибрисов постоянным секретарем международного Союза экслибристов (имярек). Таможня заставила его заплатить 2 тыс. долларов. У джентльмена, наверное, самая большая частная коллекция в мире работ наших знаменитых экслибристов. У джентльмена в Москве квартира, дача и офис, он, кажется, юрист. Он думал, что экслибрис не следовало приравнивать к художественному акту -- так, бумага. А его, бедного, заставили платить. Теперь он предлагает чуть ли не исключить наш союз из Всемирной организации. Привел этот случай только потому, что он типичен как модель поведения западного человека в Москве, силой случая заброшенного к нам на какую-то постоянную работу. Как правило, так ведут себя западные дипломаты, скупая по дешевке художественные ценности и не заботясь о законности вывоза. Типичен случай и как модель взгляда на Россию: она права только до того, пока это не противоречит интересу Запада
После открытия выставки -- оно шло довольно долго; уже отвыкающие от общения наши художники наговориться не могли, обрадованные встречей, -- поехал в Институт. Там меня уже ждал Антон Соловьев, который приготовил пять своих фоторабот. Попланировали место, поговорили о текстах. Я Антону продиктовал небольшую заметку, которая должна будет предшествовать самой экспозиции. Во вторник договорились еще раз встретиться. Приехал домой уже совершенно никакой, но все равно уставился смотреть передачу о Фрейде. Довольно открыто говорили о его связи сначала с нашими властными структурами -- судя по именам, это еврейская линия, а потом и о его связях с американскими еврейскими организациями. По мнению авторов фильма, именно эти организации так быстро и раскрутили имя Фрейда до мирового масштаба и снабжали его деньгами для обеспеченной жизни. Каким-то образом в передаче упоминались и знаменитые "Протоколы сионских мудрецов". Все время по мере моей жизни мир представляется мне совсем не таким, каким я его предполагал. Я всегда наивно полагал, что существует справедливость, но она существует только для бедных
Свободное копирование
