5 июня, среда. Утро началось с дрянного известия -- остановилась красная ветка метро, т. е. моя, которая идет от Университета. Загорелся силовой кабель между станциями "Библиотека Ленина" и "Охотный Ряд". Москва встала, таксисты, лучшие ученики наших олигархов, сразу взвинтили цены. Народ опоздал на работу, студенты на экзамен. Часам где-то к двум, после новой поломки, метро вроде бы восстановили. Ощущение, что построенное в советское время метро, без ухода и современных ремонтов, изнемогает. Царство прибыли методично доедает советские запасы.
День прошел в целом достаточно плодотворно. Конечно, волнуюсь за Институт, за предстоящие реформы, и меня удивляет, что у начальства, кажется, нет никаких планов, а не только, скажем, несколько вариантов при разном развитии событий. Днем дочитывал работы семинара Агаева и тут же начал читать учеников Лобанова. Еще раз убедился, что заочники сильнее и шире наших ребят с очного отделения -- им есть, что сказать. И это на фоне резкого сокращения числа мест для заочников. Вроде бы наше министерство вообще не дало нам заочников, а двадцать человек мы будем набирать по квоте Министерства культуры. Если только эта информация, приведенная ректором, справедлива. С некоторым ужасом, уже изнемогая от чтения дипломных работ, я жду начала приема абитуриентов -- читать опять мне. Какие они будут, эти ушлые абитуриенты? Задуматься об этом стоит, потому что все сдачи ЕГЭ, и литературу, и математику, сотрясают скандалы. Очень много списано, сфальсифицировано учителями. Занятная история происходит в Ставрополе и на Северном Кавказе. Как всегда, по оценкам за ЕГЭ лидирует Дагестан. Но мы к этому привыкли. У мальчика или девочки 100 баллов по русскому и литературе, и абитуриент не может написать заявления о приеме в институт. Южные провинции нашей родины в отсутствии изобретательности не упрекнешь. Опять, кажется, или в Ставрополе, или в Краснодаре 80 десятиклассников вдруг получили медицинские справки, которые давали им возможность сдавать экзамены досрочно. Оказалось, что эти бедные и измученные дети -- чада высокопоставленных родителей! Делается все, чтобы вернее оттеснить от бюджетных мест детей несиятельных кровей.
Вечером сначала ходил в музей Булгакова на Садовой, а потом в расположенный рядом театр "Практика". Вытащил Игорь, который считает, что "Практика" -- это самый современный театр. Я, правда, согласился пойти еще и потому, что после фильма "Танец Дели" Ивана Вырыпаева -- видел фильм в Гатчине -- и рассказов об этом режиссере дочери Бориса Гребенщикова захотел увидеть работу режиссера и на сцене. Музей Булгакова -- рядом. Спектакль начинался в восемь, а мы по традиции приехали к семи. Это невероятно интересно, моя, вернее, знакомая мне эпоха. Музей, повторяю, живой, прекрасный, народ все время идет. Вспомнил, что недавно московское начальство хотело там кого-то уволить. Сколько же, я подумал, энергии во все это вколотила Мариэтта Чудакова. Усилия никогда не пропадают даром.
Спектакль идет 50 минут -- это несколько анекдотов, вернее рассказиков не без парадоксов, которые исполняют на два голоса сам Иван Вырыпаев и молодая актриса Инна Сухорецкая -- она играла и в фильме. И все, почти без бутафории и почти без специальных, "театральных" костюмов. Я не в восторге, нет особых открытий, но это все же определенная краска. Третье слово или даже второе, которое было произнесено, -- "пидарасы". Как хочется быть знаменитым и известным. В одном из "анекдотов" "обосрались" президент и высший церковный иерарх. И как люди не боятся всуе касаться любой религии! Много крутились вокруг мусульман, евреев, русских. И все же -- это одно из направлений, потому что в театре, если это реалистический театр, реализм только высшего разряда. От "реалистических" представлений зритель устал -- давай перфоманс! Как и от "реалистической" литературы.
Народ "сраные" репризы принимал сдержанно, ощущение, что где-то в конце маленького зала сидела пара профессиональных хохотальщиков и хлопальщиков. Народ не подхватывал.
После спектакля, пока Игорь провожал меня до Института, где у меня стояла машина, допытывался у него, с чьей это подачи он поет гимны этому театру. Довольно быстро Игорь раскололся. По телевизионному каналу "Дождь" Ксения Собчак сказала, что, дескать, может ходить только в два московских театра -- в театр "Doc" и в "Практику". Моя попытка объяснить молодому человеку мотивы такой оценки закончилась неудачей.
Днем наконец-то раскрыл папку с бумагами отца, которую привез с дачи. Незабываемый запах бумаг, многие годы хранившихся на полках. Это бездна. Есть даже опись документов, взятых у нас при обыске. Развеялась также легенда о возможном нашем, есинском, купеческом происхождении -- полные и абсолютные крестьяне. Этим я отличаюсь от большинства нашей интеллигенции, которые или из раввинов, или из самоназначенных дворян.
Свободное копирование
