2 июня, воскресенье. Выехали, чтобы не попасть в автомобильные пробки, рано. Весна пролетела, а я ее и не заметил. Это самое любимое у меня время года, потом день начнет уменьшаться, а значит, скоро зима. Вошел в квартиру, когда по "Эхо" говорила Зоя Богуславская. Она рассказывала о Парижском книжном салоне, когда Вознесенскому стало плохо. Тогда, в зале Министерства культуры, во время приема -- сейчас себя за это виню -- раздраженно подумал: зачем больного человека притащили за тридевять земель. Но у этой истории есть продолжение. Зоя говорила, что в день отъезда, когда к Вознесенскому была вызвана "скорая помощь", а наша делегация -- я жил в другом отеле вместе с Граниным, и именно тогда забыли заехать за мной -- проходила мимо. Господа писатели, затарившиеся французским багажом, торопились в Москву. И лишь Дмитрий Быков подхватил на руки Вознесенского, у которого был сложный Паркинсон, и он мог в любую минуту запнуться и упасть. Быков и донес до автомобиля "скорой", и уложил на каталку
Вот с такой неожиданной стороны иногда открываются люди. Я опять вспомнил о своей пьесе, о трех подругах... Кстати, если вспомнить тот же день, то как все сначала жалели ныне забытого, а тогда либерального кумира. Пригов забыл зимнюю куртку в отеле и все предлагали в Москве свою помощь. А уже непосредственно в Москве все тихо исчезли, и, спасая от мороза, либерального кумира довез до дома именно я
Вечером приходил Игорь и принес мне еще три переписанные им главы. Завтра надо начинать читать дипломные работы -- через две недели начинаются заочники, их защиты, мне надо прочесть не менее тридцати работ прозы. Видимо, будут две комиссии: одну поведет АМ. Турков, другую -- я. Турков задал такую высокую планку в оценках, что хочешь не хочешь придется ее поддерживать. Значит, все надо внимательно читать.
Свободное копирование
