20 марта, среда. Сегодня день рождения Вали. Обычно мы всегда этот день отмечали с гостями. Я создавал фаршированного судака, ни один ее день рождения не обходился и без куска хорошего деревенского сала, ну, все остальное тоже было в изобилии, доедали потом целую неделю. В прошлом году я устраивал в этот день презентацию ее книги у нас в кафе, а в этом уже не было никаких сил. Наверное, соберу наших друзей в день ее ухода, летом. Утром возле метро купил цветов. От себя и от Лены, которая никогда ничего не забывает, и поехал в крематорий. Все завалено снегом, но к каждой секции ведет тропинка. Минутку постоял возле доски с фотографиями троих навеки запомнившихся людей и пошел в Донской монастырь -- он рядом.
Почему так плотно уживается во мне мирское и хоть как-то возвышенное, церковное? Поставил на канон свечи -- купил десять штук, думал обо всех, кого помню. Сейчас мертвых в моей памяти больше, чем живых. Про каждого что-то вспомнил, и в этот момент каждый во мне ожил до физического присутствия.
Вечером пошел в театр, труппа Виктюка давала спектакль в Театре киноактера. Попутно, какую только современную и низкосортную драматургию эти киноактеры не играют! Пока ждал Лену Алхимову, рассматривал все афиши. У Лены подруга работает администратором в театре Романа Виктюка. Я мог позвать еще кого-то из своих студентов. Позвал Мишу Тяжева и Машу Поливанову, но пришел один Миша.
Из трех спектаклей, которые я смотрел у труппы, мне этот понравился больше всех. А видел и "Служанок" Жана Жане, и "Саломею" Оскара Уальда. Здесь де Сад в тюрьме, в камере, и рассуждает, что революции приходят и уходят, а человек со своими страстями, часто низменными, так и остается. Программки не было, и я не знал ни кто автор пьесы, ни кто играет. Я уже видел два спектакля с этим нетленным героем, один -- в Киеве, смотрели вместе с Валей, играла Раиса Недашковская, второй -- в Москве, в Театре Гоголя, который волей московского правительства сейчас не существует. В Театре Гоголя были замечательные декорации, которые я помню до сих пор, а вот содержание выветрилось напрочь. Хорошо только помню, что пьеса была телевизионщика Андрея Максимова, эдакого огромного человека. В середине спектакля, -- а пьеса, несмотря на некоторую рассудочность и механистичность, мне нравилась все больше и больше -- я вдруг услышал какую-то усеченную цитату из Пушкина, и тут у меня закралось подозрение, не наш ли это опять русский автор. Оказалось, действительно тот же Максимов. Вот тебе и режиссура!
Дома довольно долго смотрел по новостному каналу прямой репортаж из кипрского парламента. С пеной у рта парламентарии доказывали, что собственность священна. Налоги на банки и держателей банковских активов накладывать нельзя! Мне показалось, что это все кричат и волнуются не парламентарии, а кипрские вкладчики. Вкладчик, забывший о долге, о логике, даже о справедливости, а помнящий только о своих деньгах, добытых, как случается у бойких парламентариев, не самым праведным путем. Возле парламента кипела демонстрация, в том числе и с русскими флагами. В кипрских банках чуть ли не 30 миллиардов русских денег. Я понимаю, что там и деньги государственных компаний, но, наверное, и много денег воровских. Отчетливо понимаю, что все эти "держатели" активов не платят налогов у себя на родине, но числятся. О, русская земля, ты уже за холмом! Пиетета к подобной собственности у меня нет.
