Сергей Есин. Дневник 2012 - 344

   28 декабря, пятница. Хорошо помню прилет в Ханой 45 лет назад. Оглядываясь назад, я думаю, какую все-таки насыщенную и интересную жизнь я прожил. История гармошкой сжимает прошедшее, убирая подробности и даты. Представляет ли кто-нибудь из современного молодняка, что означает в то время выезд за рубеж и выезд в воюющую страну. С Китаем мы тогда не дружили, во Вьетнам прямых пассажирских рейсов не было. До Пекина на современном реактивном самолете (возможно, это был даже 
ТУ-104), а из Пекина -- под крылом весь Китай -- через всю страну, с остановками, на ИЛ-14 во Вьетнам. И тут не все так просто, до последнего перед границей с Вьетнамом китайского города с аэродромом. Здесь несколько часов остановки. Оставшийся отрезок пути -- непременно ночью, в иллюминаторе практически ничего не видно. Полагали, или это было на самом деле, что американский истребитель мог сбить пассажирский самолет.

   Тогда в первый раз я не видел ни аэродрома, ни аэропорта. Считалось, что на аэродроме стоят советские и вьетнамские боевые самолеты. Встречала и отвозила в гостиницу посольская машина. Я не видел ни Меконга, ни моста через Меконг, через который надо было обязательно проехать.

   Кажется, я приехал в совершенно другой Ханой и совершенно другой Вьетнам. Уж что точно Вьетнам отвоевал, так это современную жизнь. Многоярусные дорожные развязки, в центре огромный отель, в котором нас поселили. Тьма народа прежняя, вот что показательно: каждый что-то несет, везет, нет праздного человека. И главное -- велосипед со звоночком сменил шустрый мопед. Из старых времен помню: сплошная масса велосипедистов на центральных улицах, тесно, но, не сбивая друг друга, как в муравейнике. Слишком долго здесь не был, надо искать другие координаты и другие слова.

   В Ханое в прошлый раз город делился на "туземную" и "французскую" часть. Французская -- центр, "посольский квартал". Собственно, и по городу тогда я не ходил. Гибель или ранение корреспондента -- это еще один международный скандал. Вдоль всех городских улиц были вкопаны в тротуар высокие бетонные кольца. Такие кольца у нас теперь закладывают в колодцы на дачах. Возле каждого кольца крышка. От обстрела с воздуха пулеметом спасало. Помню даже, когда я ночевал где-то в провинции, причем койка стояла в сельском храме, рядом с кроватью было вкопано такое же бетонное кольцо. Тут же лежала и неизменная бетонная крышка. Только молодость позволила заснуть рядом с золочеными буддисткими химерами.

   Отель со всеми удобствами и элементами восточной роскоши. Я взглянул в окно со своего девятого этажа -- старая, центральная часть города. Тогда, сорок с лишним лет назад я жил в гостинице, построенной еще французами. Не помню, было ли произнесено слово колония, когда я говорил о "французском квартале", но его все время надо иметь в виду, так же как и многолетнюю борьбу вьетнамцев за свою свободу. Боролись против всех. В гостинице тогда был поразительный, как мне объяснили, еще оставшийся от французов порядок и старые вьетнамцы-официанты, вышколенные этим порядком. В холле стояло глубокое кожаное кресло, в котором любил сидеть старый Грэм Грин, знаменитый английский писатель. Его роман о Вьетнаме "Тихий американец" был и читаемым и любимейшим в моей юности.

   Сегодня у нас экскурсия по городу. Это все я уже видел много лет назад. Пагода на Одном Столбе, чудный павильон, стоящий на небольшом пруду. Как и обычно, возле подобных строений выстраиваются какие-то древние легенды, которыми пестрят путеводители. Потом были знаменитые пагоды, Храм литературы и храм на озере Возвращенного меча. Легенду о старой черепахе, вернувшей со дна озера волшебный меч герою, я помню до сих пор. В трудные минуты народ живет этими легендами, и они помогают ему побеждать.

   За сорок с лишним лет все показалось чуть мельче озеро, а храмы стали ниже, легенды по-пржнему хорошо вписываются в знакомый антураж. И поразительный флер всех времен -- мелкий, еле складывающийся в капли дождь, мокрый туман все застилал. Какие-то зенитки стояли возле озера, и совсем не было в центре народа. А здесь, как у нас на Красной площади в воскресный день. Возле пагоды на Одном Столбе продавали экзотический фрукт, который нельзя было не попробовать, что-то похожее на клубнику. Возле Храма литературы мы тоже закусили чем-то народным. Народа молодого и веселого везде полно. А тогда было грустное и одинокое озеро с притаившейся на ее дне черепахой.

   Огромное впечатление производил комплекс, связанный с увековечивания памяти Хо Ши Мина. Как ни удивительно, я видел Хо Ши Мина в Москве. Посольство Северного Вьетнама тогда находилось на углу улицы Малой Никитской и Садового кольца, в особняке, в котором совсем недавно жил Берия. Я жил в доме, который стоял неподалеку, вот и увидел старенького, но непреклонного дедушку Хо, судьба наворожила, мальчишки ведь любопытный народ.

   Сам мавзолей в огромном поле ранних весенних желтых и красных тюльпанов. Один человек может, оказывается, переворошить жизнь целого континента. Здесь почти такая же, как была раньше в Москве у мавзолея Ленина, церемония смены караула. Нам повезло, увидели удивительно красивых ребят в белой, сверкающей, кажется с красным, форме, чуть похожей на форму американских моряков. Чеканя шаг, молодцы меняли друг друга на постах. В каждом не меньше 180 сантиметров росту, молодой народ за последние сорок лет крепко вырос, значит, лучше кормятся, лучше здравоохранение. Может быть, в этом и заключается смысл той борьбы, которую вел народ -- за лучшую долю.

   Ужинали в каком-то ресторанчике рядом с гостиницей, просто, вкусно и обжигающе горячо. Вечером надо было бы сходить еще в знаменитый театр марионеток на воде, но слишком устали и поднялись спать на свой девятый этаж.