4 декабря, вторник. В Дом литераторов пришел чуть раньше, чем было бы надо. Сначала планы у меня были прискакать домой, поесть супа, а уже потом двинуть на вечер Куняева. Но пришлось писать бумагу с предложениями: по каким именно пунктам и параграфам министерству следует анализировать эффективность нашего вуза, ходил к Леше за первой версткой "Дневников-2011", потом замечательная секретарь ректора Лариса Петровна сканировала мне документы, заходил обедать к Альберту -- время куда-то утекло.
Когда я уже оделся, чтобы уходить, закончился семинар у Руслана Киреева, и мы как-то всласть с ним поговорили. Началось все с букеровского обеда, куда нас обоих пригласили. Я его спросил, куда идти. Мудрый и добрый Руслан: "Если стоишь в афише, то иди к Куняеву". Ах, это чувство долга и обязательства уже истончившейся дружбы! Руслана очень удивила премия Гранину по "Большой книге", говорил о гранинском предыдущем тексте, который он охарактеризовал как недостаточный. Руслан-то сказал энергичнее. Вспомнили здесь Алеся Адамовича и многое другое... Руслан признался, что ему неинтересно писать о плохом и нездоровом.
На вечер Куняева народ буквально прорывался, не было только конной милиции. Это, наверное, в первую очередь его читатели, но и читатели "Нашего современника", видящие в журнале и свое прошлое и свою, хотя и мифическую, защиту. В фойе встретил Мишу Попова и довольно подробно с ним поговорили и о сегодняшнем "Букере", о "Большой книге". На букеровский обед я довольно подло не пошел, а ведь обещал. Полагаю, что там было бы не менее интересно, нежели в ЦДЛ. Мишу так же порадовал псевдоним, под которым укрывалась третья после Гранина, Александра Кабакова и Евгения Попова, -- о них писал и раньше -- лауреатка "Большой книги". Это наша выпускница Марина Ровнер. Девка, впрочем, была очень неплохой, я ее припоминаю. Не знаю уж, из русских немок -- сужу по фамилии-- или из талантливого к слову еврейского племени. Если так, то мысль Жени Сидорова, которую он сформулировал по частному поводу в своих записках -- "ну что делать, если еврейские поэты пишут стихи лучше, чем русские", -- можно интерполировать и на русскую прозу.
Миша пытался допросить меня и о Гранине, и я пересказал ему свой разговор с Русланом Киреевым. Заодно вспомнив и другую подробность, поведанную мне, беспамятному, Русланом: Гранин удивительным образом в счастье и довольстве прожил при всех режимах.
Зал был, естественно полон, Куняев жив, находчив, энергичен. По обыкновению, написанный текст зачитал Валентин Распутин. Его, конечно, встретили приветственным воем. Выступающие были знакомые, некоторые по старой памяти под рев зала выступали в жанре заклинаний. Читали письмо Захара Прилепина к Куняеву, наконец-то я увидел архимандрита Тихона, молодой красавец в рясе. О журнале, как о крепости, и Куняеве, как о бойце, говорил Зюганов. Замечательно пел хор Сретенского монастыря, сам Куняев читал свои стихи, его стихи читал и Валя Клементьев, какой-то маленький мальчик спел знаменитую "Летят перелетные птицы". Народ с невероятной энергией реагировал и на эту песню, и на знаменитые песни и романсы, которые исполнялись -- мы это любим, а по телевидению только Лолита, Дима Билан, Боря Моисеев и Киркоров. Я выступал скучно и неинтересно, под самый конец. Если бы знал распорядок, мог еще забежать и на "Букер".
Как я все это выдерживаю, не знаю, пришел домой уже в одиннадцать, на фуршет не остался. Когда я сходил со сцены, то шофер Куняева сунул мне в руку красный талончик -- выпить и закусить. Внизу гардеробщицы, важные как придворные дамы королевы, ворчали, что вечер затянули, а еще пойдут выпивать, а когда дамы придут домой, совершенно неизвестны. За хранение портфеля в гардеробе они берут 10 рублей, на этот раз у меня было только 20, обычно, даю 50. Строю из себя барина.
И все же о главном в прошедшем дне, но уже в моей жизни. Женя Сидоров написал мне очень трогательную записку. Писатели Москвы, это один из московских союзов, посмертно присудил Вале премию "Венец" за книгу, которую мы с нею, конечно, написали вдвоем, "Валентина". Бедная моя Валя, хоть что-то, хоть посмертно отмечено из ею сделанного. 14-го числа эту премию будут вручать. В этот день я приезжаю из Вильнюса, куда опять устанавливать дружбу и взаимопонимание между народами я уезжаю сразу после семинара 11 декабря. Не слишком ли на меня все накатывает?
Свободное копирование
