28 августа, вторник. В добавление к предыдущему, вчерашнему -- еще и семейственность. Сегодня в Интернете -- "провинился" племянник знаменитого коммуниста и бывшего губернатора Орловской области Строева -- его задержали за шантаж полицейского. Племянник -- и редактор областной газеты, и еще владеет "Управляющей компанией центрального рынка", естественно, и очень талантливый, и одновременно очень деловитый. И ведь, наверное, такого почетного и такого денежного поста добился без помощи дядюшки! С рынком, как пишет Интернет, тоже были какие-то истории, а вот теперь потребовал от полицейского 1, 5 миллиона скромных российских рублей за сокрытие какого-то компромата.
Весь день читал прекрасную работу питерца Валерия Попова "Плясать до смерти...". Наверное, это автобиографическая работа, но феноменально хорошо сделанная. Здесь, как в свое время у Варламова, рождение ребенка у очень современных родителей. А потом эта девочка росла, становилась другой, чем родители предполагали, раннее замужество, водка, гибель. И все это на замечательном фоне и жизни и времени. Русская литература вовсе не погибла...
Идет большой напряг со стороны либеральной интеллигенции на Церковь. Без православной церкви русскому государству надо свертывать машинку.
Вечером же начал читать повесть Фарида Нагима "Мальчик на шаре" и почти сразу задохнулся, как это молодо, современно, актуально и художественно выверено. Безусловно, по качеству прозы "Октябрь" вышел на первое место среди журналов. Вот тебе и дама-редактор. О содержании чуть позже. Но вот что вспомнилось.
Обычно из Союза журналистов в те редкие дни, когда у нашей комиссии по жалобам на прессу заседания, я иду в институт пешком, и вот на бульваре меня окликает крепкий, высокий парень. Я сразу его узнаю по какой-то поразительной мягкости, внутренней скромности, а главное -- по великолепным, лучистым, светлым глазам. Это наш выпускник, кажется, татарин, который учился лет десять-двенадцать назад в Институте и диплом которому я в свое время подписал. Все сразу становится на место -- это Фарид, всплывает и фамилия -- Нагимов. У него все хорошо, живет в Москве, недавно стал работать в "Дружбе народов". Я потом долго был под впечатлением этой встречи -- такой чистотой, правдой и здоровьем пахнуло на меня. И вот повесть какого-то Фарида Нагима. Рассказ, близкий к документальному, но весь полный фаридовой чистоты и достоинства, о нескольких ребятах, уже сорокалетних, связанных отчасти с искусством, живущих, а иногда и прозябающих в Москве. Все сделано по главкам, почти справкам, каждая из главок названа по имени героя. И здесь же три больших эпизода. Поход бедолаг в какой-то ночной клуб, выступление " наших" и "других" на Пушкинской площади и большая сцена на стоянке автомобилей. Стоянку я сразу узнал, это то место, где работало целое поколение наших институтских выпускников. Здесь работал Валера Осинский, написавший прекрасную повесть, но так и не сделавший себе имя в литературе, здесь работал Сальников, который так и недоучился, и вот, оказывается, и Фарид. Какая работа, какой блеск, какая человеческая доброта. Есть еще соображение: пока мы, т. е. старшее поколение, колотим свои романы из умозрительных фрагментов, из отсветов прочитанных книг, люди сначала проживают биографию, трудную и почти безнадежную судьбу, а потом уже пишут.
Днем в мэрии вручали премии лауреатам Москвы. Я рад был за Валентина Клементьева и за Алексея Налепина -- оба практически мои кандидатуры. Процедура несколько отличалась от ранее проходивших при Лужкове. Перестроили и парадные апартаменты. Исчез огромный стол посередине зала, т. е. все стало чуть проще, просто стояли в два ряда стулья. Оказалась закрытой и большая галерея с подарками прежнему мэру и Москве. Мэра Собянина не встретили, как в свое время Лужкова, продолжительными аплодисментами. Говорил Собянин недолго, но очень внятно. Не было и всхлипов в адрес мэра, хотя все до единого лауреаты выступали, что-то коротко и ярко говорили.
На этот раз я пришел довольно рано, процедура началась чуть позже назначенного времени, поговорил всласть с разными знакомыми. В том числе с Женей Герасимовым и пришедшим с ним председателем Московской думы Платоновым. Им обоим озвучил, что Московская премия -- это, пожалуй, единственная не коррумпированная сверху до низа премия. Хотя, несколько раз нажим был, но я об этом писал. Самым интересным был коротенький разговор с Сергеем Маковецким. Я напомнил ему нашу Гатчину, он все прекрасно помнил, посожалел, что все это может прекратиться, и мы вместе вспомнили о предпоследнем фильме Прошкина "Живи и помни". Этому фильму я присуждал в последний раз Гран-при. Фильм был просто великолепным, с изумительными актерскими работами.
И вдруг Сергей заговорил о бездарном прокате этого фильма и рассказал, почему фильм не попал на Берлинский фестиваль. Я бы не стал так прямо об этом писать, но разговор был не с глазу на глаз, нас слушали человек пять корреспондентов, и рядом стояли Герасимов, Платонов и Толкачев. Это почти прямая речь...
Все из-за Швыдкого, который ненавидит Распутина. Фильм, опять-таки по словам Маковецкого, отобрали для Берлинского фестиваля. Отборщики говорят: дайте нам фильм Прошкина. Он им: фильм еще не готов. Они ему: мы фильм уже видели. Он им: фильм еще не имеет разрешительного удостоверения. Этот год, кстати, оказался -- все по словам Сергея Маковецкого -- годом, когда российское кино не было представлено на Берлинском фестивале. Не нашли фильма.
Уже дома узнал о смерти Ю. И. Минералова -- рак легких. Еще до начала каникул, на последнем ученом совете я его видел, и он был вроде бы здоров. Жалко его, бедолагу, до слез...
Свободное копирование
