11 августа, суббота. Завтра в институте собеседование, последний экзамен у заочников. Надо уезжать. Утро выдалось пасмурным, холодноватым. Полил огурцы и еще успел часика два посидеть за письменным столом наверху, в комнате Вали. Написал еще пару страниц в очередной очерк о Зайцеве. Это мне делать даже легче, чем писать Дневник. Дневник -- это, пожалуй, самая трудная моя работа, здесь нужна точность в мыслях, холодность формул и точность в цитатах, которые привлекают в дневник свидетелей.
Выехали в час и довольно благополучно добрались. С собой прихватил чуть-чуть огурцов нового урожая и помидоры -- в этом году все какой-то желтый сорт. Небольшие, но вкусные.
Дома сразу включил сначала радио, а потом телевизор. По радио -- мы заработали еще одну золотую медаль за спортивную ходьбу на 50 км и вышли на 3-е место. Ну и слава Богу, но разница в медалях между первым и третьем месте огромная. На первом месте сегодня американцы, которые все-таки обошли китайцев. Вчера еще по РТН говорили, что наши спортивные начальники прячутся от журналистов, а Сергей Иванов даже сказал, что это наш провал. Но сегодня Жуков, председатель Олимпийского комитета, приободрился и намекнул, что цыплят, дескать, считают по осени.
Но все, что я написал, это, так сказать, побочные явления. Стержнем сегодняшнего дня стал театр. Видимо, вспоминая Петра Наумовича Фоменко, по "Культуре" показывают "Войну и мир", один из последних спектаклей мастера. Поначалу мне показалось, что это что-то модернистское: дамы в непонятной одежде, странные, почти конструктивистские декорации. Только поняв, что это за текст, я сразу вспомнил, что в свое время, когда у меня появлялась возможность спектакль посмотреть, я этого не сделал. Спектакль полностью смотреть не стал, какая-то условность в декорациях, уже очень немолодые тетки, несколько вереща, разыгрывают девочек. Все слишком шумно, скорее, коммунальная квартира, нежели аристократические покои и персонажи. Безукоризнен был лишь толстовский текст, всегда вызывающий во мне молодое волнение, но, приобретя определенную интонацию, текст потерял свое романтическое мерцание. Возможно, в театре это было все прекрасно, не каждый текст можно экранизировать, телевидение всему придает буквальное значение.
Не успел я оторваться от телевидения, как мне звонит С.П.:
"В Интернете материал -- "Артисты театра Гоголя взбунтовались". Они резко, открытым письмом, адресованным Путину, Мединскому и многим другим начальникам жизни и культуры, выступили против назначения Кирилла Серебренникова их худруком. Артисты сравнивают назначение Серебренникова с рейдерским захватом. Серьезной и справедливой мне кажется та часть письма, в которой артисты пишут, что "назначение художественным руководителем Серебренникова, призывающего к свержению принципов Станиславского, отвергающего русский психологический театр -- это мощный толчок к гибели российского театра". Попутно выяснилось -- именно так утверждают актеры театра Гоголя, -- что у театрального гения нет высшего театрального образования.
Кстати, из письма выяснилось, что Яшина сняли уже после того, как он на труппе объявил планы на следующий сезон. Мне кажется, что директор департамента культуры Москвы Сергей Капков думает, что смена худруков в московских театрах это то же, что и перестановка киосков с шаурмой в Парке культуры и отдыха им. Горького. Что Горький, что Гоголь -- начальству все равно. Капков прогрессист, любитель современненького.
Свободное копирование
