10 февраля, пятница. Весь день томился дома, правда, практически утром ходил в фитнес-центр. Жизнь стала неинтересной, без крупных идей и желаний. Так что-то невнятное, между дневником, который вдруг стал скучным, и телевизором. Смотрю только Disсоverу. В стране нагнетается обстановка с выборами. Насколько я понимаю по списку доверенных лиц В.В. Путина, культуру теперь будут поддерживать, исключительно руководствуясь набранными персоналями.
Вечером ездил в ЦДЛ, там состоялась московская часть Романовского фестиваля. Предполагалось тихое течение и воспоминания о группе шестидесятников. Звала Надежда Кондакова, которая на родственном уровне с одним из помощников губернатора. К сожалению, довольно длинна была "отчетная" часть в представлении костромской культуры. Я в первую очередь имею в виду выступления редакторов местных журналов и библиотек. Возможно, это было связано с присутствием губернатора, сравнительно молодого человека Игоря Слюнявина. Губернатор был одет в почти спортивную курточку, джинсы и полумолодежную обувь. Я кому-то сказал, что мы, дескать, достаточно стреляные воробьи, чтобы не догадаться, что в этом есть игра. К сожалению, игра не самого высшего класса. Путин это делает и тоньше, и с большим вкусом. Отчасти я был раздражен и этими отчетами, и выступлением Лисневского, который замолол о личном приказе Ленина о расстреле царской семьи. Сразу захотелось ответить и по этому поводу и по поводу так называемого расстрела священников. А потом в своем очень неплохом выступлении губернатор стал говорить об интеллигенции, которая всегда держит "фигу" в кармане против власти, о достижениях последнего времени в области культуры в Костроме, о том, что "приходится кормить" большое количество неработающего населения. В общем, давайте мириться, разожмем свои фиги, протянем руку власти. И тут я сорвался и по поводу власти крикнул с места, что рады бы, если бы власть не была бы бессовестной властью капитала и олигарха. К счастью, я довольно быстро овладел собой, но тут уж мне пришлось идти к трибуне.
Начал я -- крендели опускаю -- с того, что в Романовском фестивале меня в первую очередь волнует его суть -- Кострома. Что касается любви к Романовым, то мы помним не только телеграммы Николая в Кострому во время празднования 300-летия Дома Романовых, но и расстрел демонстрации рабочих в 1905 году в Петербурге и рабочих в 1912-м в Бодайбо. Кстати, по этому поводу очень хорошая статья была в последнем номере "Литературной газеты". Вообще номер был очень хорош еще и за счет прекрасной статьи Николая Скатова, посвященной Пушкину. Но -- к моей речи... Дальше я говорил о материальном выражении в экономике каждой человеческой жизни. Он всегда больше, чем человек проживает, так что всех пенсионеров мы недокармливаем. А потом рассказал, что даже в нищей Костроме в советское время существовал сгусток имен общероссийского значения. Вспомнил всех своих знакомых -- Шувалова, Дедкова, Бочкова, Куранова. Существует ли сегодня такой цветник имен? Поиронизировал по поводу упоминания в речах ораторов нынешнего губернатора. До этого Костров интересно сравнивал упоминание в прессе имени Пушкина и Путина. Естественно, в горячке главное, с чего завелся, не сказал, по крайней мере, не ответил Лесневскому. Сидел рядом с Мариной Кудимовой -- в ней нашел союзницу по поводу хорошего вкуса и хорошего, ясного письма. Интересно выступил, но, как всегда, взвешенно и точно Юра Поляков. Это были два примера из его опыта ведения телевизионной передачи. Сначала ему молодая критикесса Юзефович сказала по поводу Бунинской премии, которую получил Личутин, что это премия "маргинальная", а потом сделали замечание -- не привлекайте старых поэтов -- зритель, дескать, любит молодые лица.
Вечером звонил Валентин Клементьев, кажется, мне удастся пробить ему премию. Это будет за "Грибного царя". Он замечательный актер. Днем, когда я по этому поводу переговаривался с Т.В. Дорониной, она предложила еще и режиссера, почти расстроив мой план.
Свободное копирование
