31 января, вторник. Географию лучше всего, естественно, изучать не по карте. Мне наиболее точно и образно география ложится именно во время путешествий. Так продолжим? Уже в автобусе, когда ехали к Иерусалиму, я узнал, что наш самолет два дня назад приземлился именно в пустыне Негев. Заметано, как говорит молодежь, образ в сознании, в голове. Один из военных аэропортов, который потом переформировали в гражданский. Едем к Иерусалиму вдоль иорданской границы. Слева одни горы, справа -- другие, уже Иорданские. Граница идет по водостоку огромной долины. Впереди -- Мертвое море. До Иерусалима что-то около четырехсот километров. Гид предупредил, чтобы мы не интерполировали наиболее бедную Восточную и южную часть Израиля, по которой мы едем, на все государство. Эта часть наиболее бедная и промышленно неразвитая. Дескать, по утрам в западной части страны, в районе Хайфы, Иерусалима или Тель-Авива, выстраиваются многочасовые пробки. Рассвет еще чуть набухает, но все вокруг почти безлюдно и серо. Ни одного стебелёчка, почти ни одного деревца. Водосток в долине ложился так, что все воды поступают в Мертвое море. Мертвое море мелеет, за год его глубина уменьшается приблизительно на метр. Всему есть свои причины. Раньше в Мертвое море поступали воды из реки Иордан, но уже много лет в районе Кинеретского озера была выстроена плотина и полноводная река превратилась в речушку. Воды расходятся на нужды сельского хозяйства и городской жизни. Экологи по этому поводу молчат. Я вспомнил и о когда-то нашем Аральском море.
Во всей безжалостности света дня встало, наконец, и Мертвое море. Слепящая кольчуга долины. Дорога бежит по бесконечно пустынному берегу, окаймленному белой кромкой соли. Как не эстетические, пропускаю химические комбинаты и соляные разработки. Огромные белые кучи -- это поваренная соль, розоватые -- с присутствием марганца, а в серых кучах, с металлическим отливом -- кажется, бром или какой-то другой, необходимый для жизни металл. В этих районах, по крайней мере в этой долине, существовали легендарные библейские города: и Иерихон, и Содом, и Гоморра. Археологи постепенно доказывают существование всего, о чем ранее писала Библия. Наш русскоговорящий гид Володя (он откуда-то с Украины, два раза подчеркнул, что не еврей) рассказывает для непосвященных эти библейские легенды, даже показывает что-то похожее на соляной столп, в который превратилась любопытная жена Лота. Все ахают и разглядывают. В автобусе 53 человека. Уже сразу по вопросам, и позже, когда мы приехали в Иерусалим, и началась уже другая серия вопросов по православию и христианству, я поражался неграмотности и необразованности имущих соотечественников. Какие времена, такие и люди. Кажется, никто не только не открывал Библии, но никто не держал в руках и Евангелия.
Море, кажется, так крепко пересохло, что теперь как бы образовалось их два -- одно мелкое и небольшое, а другое -- побольше. Между "морями" довольно значительное болото и канал, который подпитывает одну часть водной глади за счет другой. Есть проект среднюю часть моря, дабы уменьшить испарение, совсем "обсушить".
Курортная часть Мертвого моря -- рукотворный оазис. Слово "оазис" я узнал из школьной программы, когда был совсем маленьким, уже потом было прочитано стихотворение Лермонтова про три пальмы. Земля, правда, там была аравийская. Знает ли современный школьник слово "оазис"? На берегу стоят несколько дорогих отелей. Здесь пальмы, цветы, все, естественно, на искусственной подпитке. К каждому цветку подведена трубка, по ней по капле сочится вода. Объяснения нашего гида о лечебных свойствах грязей, солей и климата Мертвого моря я слушал с большим интересом. Если бы был богат, то, конечно, летом уехал бы сюда на месяц, но можно и зимой. Море здесь чуть ли не на четыреста метров ниже уровня мирового океана, воздух перенасыщен кислородом. В воздухе парят молекулы брома, йода, какие-то другие очень полезные молекулы, просто рай для астматиков. Автобус тем временем тормозит.
В раю для имущих нам разрешили побыть 30 минут -- съесть в кафе свои завтраки, которыми снабдили еще в гостинице, вымыть в туалете руки, и желающие могли сбегать к самому морю. Вода на ощупь будто бы мыльная -- это от огромного количества щелочи. Естественно, дверь с дверью с кафе, где мы расположились со своими коробками с завтраками, работал магазин. Здесь чудодейственная косметика местного производства. Дамы, конечно, заворковали там. По преданию, где-то здесь, в районе Мертвого моря, в библейские времена существовало селение, в котором местные знахари готовили невероятный эликсир, дающий почти бессмертие. У знахарей пытались рецепт снадобья выведать. Они не выдавали, тогда всех знахарей вместе с их секретом поубивали. Картинки для нашей жизни типичные.
Меня поразило, как много я за один обхват узнал и увидел. Как обо всем этом я мечтал со школьных лет! По дороге в Иерусалим -- ехать почти четыре часа -- на гребне горы показали и знаменитую крепость Масада. Легенд о ее осаде римскими легионерами и о стойкости ее защитников, решивших убить себя и свои семьи, но не сдаться врагу, ходит множество. Выпускники военных училищ и академий Израиля именно на территории этой крепости -- снизу туда сейчас ведет фуникулер -- принимают присягу. Смысл клятвы и присяги общепонятен: лучше умрем, чем еще раз отечество попадет в зависимость от захватчика. Бедное отечество попадало в эту зависимость неоднократно. Так вот, рассказывая легенду о защитниках, наш гид неожиданно восхитился упорством не самоотверженных ее защитников, а римских легионеров. С одной стороны крепость стоит на огромном, резко обрывающемся утесе, а вот с другой -- на краю глубокого, чуть ли не сто метров ущелья. Воды и питья у осажденных израильтян было вполне достаточно. Крепость казалась неприступной. Дотошные римляне четыре месяца подряд корзинками носили и закидывали ущелье камнями. И -- закидали. Это тоже стойкость.
Но вот уже и белый Иерусалим.
Есть на свете вещи, которые не стираются из памяти со временем. Иерусалим такой же белый и конкретный, каким я его впервые увидел лет 25 назад. Тогда автобусом приехал из Хайфы. По пути гид рассказывал о некоторых зданиях -- там министерство, там кнессет. На этот раз скорее паломничество, чем экскурсия. Тогда не было обзорной площадки на холме, под зданием университета. Отсюда гид показал город. Различимы были и Храмовая гора, и монастыри, темным пятном выделялся Гефсиманский сад, Хевронское ущелье. Потом многое удалось разглядеть, когда мы медленно, преодолевая городские автомобильные пробки, спускались вниз, чтобы ехать в Вифлеем. Поразили раскопки на вершине горы. Небольшое остаточное, раскопанное археологами захоронение, -- норы в податливом камне, куда, как правило, по двое закладывались покойники. Все это потом приваливалось каменной плитой. Могилу Христа, нашла императрица Елена именно потому, что она была одиночная. Над этими древними пустыми могилами стоит университет, тут же огромная каменная плита, на которой помещены списки жертвовавших на университет, это те, кто внес в казну не менее одного миллиона долларов. С некоторым восторгом справедливости гид указал на фамилию беглого олигарха и бывшего ректора РГГУ Леонида Невзлина. "Его ищет Путин!"
И все же, и все же! Самое сильное впечатление, как и в прошлый раз, тоже из окна автобуса, огромное древнее кладбище, раскинувшееся в центре города на склонах Хевронского ущелья. По склону многие и многие тысячи могил с почти одинаковыми надгробиями. Мне дорога такая постановка жизни, когда в центре города может находиться кладбище. Разве мертвые не все время присутствуют в нашей жизни? Впрочем, здесь есть какая-то ритуальная хитрость. Упокоенные на этом кладбище вроде бы без особых проверок попадут сразу в рай. Опять сведения от гида: могила здесь стоит от 500 тысяч до 1 миллиона долларов. Опять в голове шальная мысль: не здесь ли похоронен отец нашего В. В. Жириновского?
Собственно город мы больше не увидим. Мы ведь не на экскурсии, а почти в паломничестве. Автобус едет к изначальной точке христианского мира и русской веры -- в город Назарет. Здесь родился Христос, библейский рассказ все знают. В Назарете я не увижу ничего нового, это много раз виденное и по телевидению и хорошо запомнившееся по первому моему посещению. Почему же одно долго и крепко хранится в нашей памяти, а другое исчезает? Тогда все было неожиданно и непривычно -- святые места еще не было принято показывать по телевизору. Показывали некие исторические места. Я, как русский человек, не могу быть атеистом. Во всех этих местах, у всех вех священных и всех памятных знаков святой истории я про себя повторял и повторяю только одно: Господи, дай мне веру. Дай мне веру безоглядную и всеобъемлющую, какой владели все мои предки. Господи, помоги мне обрети себя и Тебя, Господи!
Обстановка святых мест для меня была хорошо и подробно знакома. Я помню низкий вход в храм Рождества, почти лаз. Наш гид Володя тут же все разъяснил. Раньше вход был устроен по-другому. Как и многое на Святой земле, храм был построен Святой Еленой. Уже позже он был и разрушен турками, и перестроен крестоносцами. Вход в первом храме был высокий и торжественный. Позже, когда святые места были захвачены турками, вход в храм, вернее огромные храмовые ворота были реконструированы. На храмовой площади в то время расположился базар, и, чтобы лихой джигит не смог заехать в храм на лошади или верблюде, ворота уменьшили, превратив в дверь, а потом и в некий лаз. Сейчас я все это разглядывал заново. Главное было прочувствовано давно, теперь я восхищался открывшимися совсем недавно первозданными, Константиновых времен, мозаиками и замечательными цельными колоннами. Что же видели эти темные, как кровь, камни?
Теперь о стенах, которые отгораживают эту область Палестины город Назарет от соседнего Иерусалима. Бетонные, в три или даже четыре человеческих роста плиты и огромные, охраняемые солдатами ворота. Раньше этого не было. А вот сначала в магазин за сувенирами, а уже потом в Храм -- так было и в прошлый раз. Тогда это невероятно меня раздражало, теперь я стал терпимей, люди всегда хотят видеть что-то вещественное, производное от их переживаний. Многое изменилось, если так можно сказать, в идеологической обстановке. Раньше я не слышал, что святые места -- это те места, где весь товар, который вы купили в местном магазине, может быть освящен сам по себе, без помощи священника. Покупайте, покупайте, покупайте!
Снова в Иерусалим. Здесь -- Храм Гроба Господня. Наконец-то я ответил себе на вопросы, которые не мог разрешить, когда я впервые побывал в этих местах. А где же, собственно, каменная скала, где Голгофа? По гениальному промыслу императрицы Елены вся скала заключена, как в футляр, в здание храма. На самых нижних этажах храма, уже на довольно значительной глубине, можно увидеть ее святое подножье. Судя по всему, присвоив звание святой, Церковь не очень любит уточнения и подробности. Сохранению большинства святынь Палестины мы обязаны этой властной женщине, которая видела вещие сны и к которой приходили видения. Именно она приказала разрыть основание скалы, и под грудой наслоений нескольких веков нашли когда-то сброшенные после казни три креста. На одном распяли Христа, на двух других разбойников, которые рядом с ним тогда тоже стали святыми. В огромном храме сохранились все упомянутые в Библии места скорби: поругание, когда с Христа сорвали одежду, осмеяние -- "ты Царь Иудейский", место самой казни -- это наверху, на втором этаже храма. Здесь виден кусок скалы с трещиной, куда вставляли кресты с распятыми на них разбойниками. Место, где стоял крест с телом Господа Иисуса Христа, скрыто под алтарем. Чтобы прикоснуться к святые и ощутить пальцами вечный трагический холод этого место, надо опуститься на колени и проползти под покров. Я пишу об этом так подробно, чтобы как можно крепче сохранить все в собственной памяти. Но здесь же есть, но уже внизу, место Святого Воскресения. Это каменное ложе, на котором лежал всегда живой, но на тот момент безжизненный. Это отполированный тысячами ладоней камень. Он так же, как камень, которым была завалена пещера, заключен в особую часовню. Все подлинное, но время многое не пощадило. Храм ведь несколько раз разрушался. Турки пытались срыть пещеру, осталось только основание. Потом этот храм, как и Храм Рождества, был восстановлен, правда в меньших объемах, крестоносцами. О подлинности мест говорит, что внизу, в подвалах найдены остатки старинной каменоломни и еврейского кладбища. Господи, как мало мы знаем в своем суетливом тщеславии. Но я все-таки иду по своим поверхностным впечатлениям. Здесь же, в храме, есть еще и место миропомазанья -- большой камень, на котором был умащен, в соответствии с обычаем, покойный. Каждое место занимает отдельную часть в нашем сознании, над каждым курится дым святости и многих рассказов. Здесь все это рядом, для жизни Бога нужно много и пространства и времени, а человеческая смерть умещается на малом пространстве. Господи, говорю я постоянно себе, помилуй и дай веру мне в Тебя и в собственную бессмертную жизнь.
Свободное копирование
