27 сентября, воскресенье. В шесть встал, попил чаю и в восемь выехал. Домчался за два часа, в десять я был уже дома за компьютером. По дороге подвозил довольно пожилого, уже вовсю поседевшего мужика, он назвал меня "батяней". В отместку решил "заняться бессмертием", записать два эпизода, которые раньше умостились у меня в памяти, но то ли вче-ра, то ли позавчера, когда суждения возникли, в дневник не попали. Но и то и другое казалось мне достаточно важным.
Во-первых, все время по радио говорили об огромном сокращении на ВАЗе, но тут же было высказано и недоумение: дескать, как же так, если весь мир в связи с кризисом переходит на автомобили такого же типа, как ненавистные нашим средствам массовой информации и нуворишам "Жигули"? Я, например, всю жизнь езжу на машине этой марки.
Во-вторых, дня два или три назад я видел по "Дискавери" замечательную передачу о Рауле Валленберге, и тут же, или в другой передаче, было рассказано о сопротивлении датских властей немецким требованиям о выдаче евреев, о желтой звезде, о солидарности народа с еврейским населением. Ес-тественно, стала виднее личность Валленберга и его очень богатых родичей, которые сотрудничали с немецкой промышленностью. Существовали, оказывается, даже некоторые сношения с Эйхманом. Но рухнул миф о том, что когда в Дании немцы все же ввели звезду, то вроде бы сам король наколол себе на грудь желтый шестиугольник. Как раз этот эпизод так пора-зил меня в фильме Рязанова об Андерсене. В Дании евреи никогда желтую звезду не носили.
Начал читать очередную конкурсную книжку -- это повести и рассказы Александра Файна "Мальчики с Колымы". На сей раз это не всесильное "Эксмо", а довольно скромный сейчас "Советский писатель". Из предисловия Арсения Ларионова становится ясно, что А. Файн не профессиональный писатель, и эта книжка -- его дебют в 70 лет, рассказы из стола. Это, судя по всему, очевидец, может быть, и участник событий. Ларионов пишет: "Алексадр Маркович долго служил науке, в разных ее ипостасях. А с наступлением новых времен в Отечестве оставил ее ради внедрения в бизнес. И весьма преуспел за последние двадцать лет на этом поприще". Из этого можно сделать вывод, что книга, скорее всего, издана за счет писателя.
Не знаю, насколько это высокая литература, но читаются рассказы и повести с жадностью, как и любая для русского человека литература о лагерях, тюрьмах и ссылках. Опыт и сидеть, и страдать за близких у нас большой. В основном это именно истории, переплетение обстоятельств и судеб с типовыми русскими характерами. Все это рисует не художественную, а в первую очередь документальную картину нашего недавнего прошлого. Неиссякаемый источник сюжетов. Из особых свойств -- здесь есть довольно подробные, а местами и не очень известные примеры "блатной музыки".
Вечером вместе с С. П. пошли на спектакль в театр Ермоловой "Перед заходом солнца" Герхарда Гауптмана. Любопытно, что пьеса приобрела совершенно новое, почти современное звучание. Раньше это была пьеса о гримасах капитализма, а вот теперь просто о наследстве и хищничестве поколения. Как замечательно Андреев играет Маттиаса Клаузена! До него на нашей сцене играли эту роль и Астангов, и Якут. Какой кудесник! Сам спектакль, в котором больше десятка действующих лиц, и каждый с заметной ролью, знаменателен тем, что в нем участвуют ученики Владимира Андреева многих лет. По программке я насчитал 17 человек. Представлена школа, и поэтому в семье старого Клаузена все дышат как бы единым дыханием. Это, конечно, повод написать большую статью об учениках и мастере вообще.
Свободное копирование
