24 ноября 1875 года
Она здесь! Я видел ее. Кто и что - объясню потом подробней, теперь не могу, иду танцевать.
Танцы кончились, все пьют чай. Постараюсь, по возможности хладнокровно, передать, что произошло. Сегодня именины Кати, поэтому позваны гости. Я очень сожалел, что не могу быть на именинах, так как сегодня понедельник, следовательно - учебный день. Можно представить себе мою радость, когда дядя мне вручает письмо, заключающее в себе просьбу об отпуске моем на сегодняшний день. После некоторого колебания воспитатель соглашается, и в 3 часа, после уроков, одевшись и почистившись, я лечу стрелой домой, раздеваюсь, поздравляю Катю и с нетерпением слежу за всеми, кто приходит.
Вот уж пришло довольно много гостей, а тех, кого я ожидаю, нет как нет. Наконец, к моей неописанной радости, являются: Григорий Васильевич, Анна Арсеньевна и Марья Арсеньевна!
Я не знаю, что со мной делается: мне и скучно, как-то необъяснимо скучно, и вместе с тем беспредельно, бесконечно весело. Я не знаю, за что приняться, возьму книгу, пробегу глазами две-три строки и опять закрываю, ничего не могу прочесть, верно, оттого, что меня так и тянет в гостиную.
Так прошло несколько времени до тех пор, пока я не сделался в состоянии несколько владеть собою.
Наконец я вошел в гостиную, поклонился как только мог ловчее всем присутствующим, преимущественно наклоняя голову в сторону Марьи Арсеньевны, и я заметил, что она сильно покраснела. Я это вполне понимаю: ей, конечно, не могло быть приятно встретиться со мною после летней истории. Однако я, постояв у дверей и отвечая на вопросы односложными словами: "да" и "нет", улучил минутку и выскользнул из гостиной.
О чем еще говорить? Играл в шахматы и шашки, был счастлив до тех пор, пока не пришло время танцев. Она сидела все время в углу с одной знакомой, А.П.Колоколовой, не принимая в танцах ни малейшего участия. Впоследствии она протанцевала раза два вальс, потом кадриль и снова удалилась в свой уголок, наблюдая за танцами. Я танцевал довольно и, по обыкновению, плохо. В кадрили мне пришлось танцевать с Марьей Арсеньевной рука в руку. Первый раз дотрагивался я до ее руки и, может быть, в последний...
Потом мне пришлось обносить конфетами всех и слышать то очаровательное merci, которое повлияло на меня столь сильно на Пасхе. Боже! Как я был счастлив! Кроме того Анна Арсеньевна нашла, что я очень стройно держусь и что я особенно как-то причесан, хотя, собственно говоря, я совсем никак не был причесан. Кто-то нашел, что я похорошел и вырос. Наконец все разъехались, мне пора идти спать! А завтра меня ждет гимназия, со всеми ее обычаями и стеснениями, которые так невыразимо противны для меня.
Свободное копирование
