В ноябре 1912 г. в мою харьковскую квартиру явились незваные гости под командой жандармского ротмистра Крахотина и начали обыск. Ротмистр удивился, найдя множество "черносотенных" газет, и поинтересовался, зачем они у меня.
Я сказал: "Г-н ротмистр, я думаю, что никому не воспрещается иметь и читать эти газеты"
Он, с улыбкой: "О, конечно! Это не только не воспрещается, но даже поощряется, но я удивился, почему эти газеты находятся у вас?"
Я ответил по-ученому: "Потому, что я интересуюсь всеми течениями русской общественно-политической жизни".
По окончании обыска, который не дал жандармам ничего для них интересного, ротмистр вдруг приказывает мне одеваться и сообщает, что я арестован.
Я искренне удивился и спросил: "Почему и за что вы меня арестуете? По возвращении из-за границы я не только не занимался политикой, но даже не встречался с неблагонадежными людьми".
Он с некоторым замешательством ответил: "Да видите, пишут Вам там из Германии..."
Он не успел (или не хотел, или не мог) сформулировать, что именно пишут, как я перебил и сказал: "Так что ж, что мне пишут. Если бы я писал что-нибудь преступное! А если я вам напишу что-нибудь о каких-нибудь эсерах или эсдеках и донесу по начальству, вас тоже арестуют?"
Он засмеялся: "Нет, меня не арестуют!"
"А почему же вас не арестуют, а вы меня арестуете?"
"Мое начальство совершенно уверено в моей политической благонадежности, а у вас, знаете, репутация подмочена..."
Конечно, мой разговор с ротмистром Крахотиным был бесполезен и, быть может, глуповат.
Свободное копирование
