Приехал, но тут меня ждало разочарование. Чиновник, заведующий приемом студентов, просмотрев мои бумаги, потребовал от меня, вдобавок, свидетельство российской администрации о моей благонадежности. Я пытался объяснить "глупому немцу", что я именно потому и приехал в Германию, что российская администрация считает меня недостаточно благонадежным, но этот аргумент на него не подействовал.
Я разыскал студента Кенигсбергского университета Сёму Каплана (его адрес дали мне в Киеве) и рассказал ему о своей беде. Для него требование от студентов из России российского полицейского свидетельства о политической благонадежности новостью не было, и он предупредил меня, что в пределах королевства Пруссии едва ли какой-нибудь университет меня примет. Надо ехать дальше на юг или на запад. И я решил направить свои стопы в Гейдельберг, в герцогстве Баденском, где порядки были более либеральными.
Помимо политического препятствия я встретил и препятствие лингвистическое. В гимназии я учил немецкий язык с 3-го до 8-го класса и получал "пятерки", но при встрече с немецким миром я ощутил свою беспомощность. Конфуз произошел, когда мне надо было пойти к парикмахеру постричься (я всегда стриг голову ровно, под машинку). Что голова это der Kopf я знал, но как сказать "постричь" не знал. Нашел в словаре abschneiden и сказал парикмахеру "Ich bitte mir den Kopf abschneiden", что значит "Я прошу Вас отрезать мне голову". Впрочем, парикмахер сообразил, в чем дело, и приветливо меня поправил.
В результате я решил посвятить 4 летних месяца дополнительному изучению немецкого языка. Сёма Каплан принял дружеское участие в моей судьбе. Он посоветовал мне переехать из Кенигсберга в городок Кранц, на берегу моря. Там у него были знакомства и связи. Он нашел мне маленькую комнатку, нашел и учительницу немецкого языка, милую девушку по имени Урзула. Так я прожил тихо и беспечально три с половиной месяца. Изредка, при хорошей погоде, купался в море, а всё остальное время с утра до вечера занимался немецким языком.
Свободное копирование
