Новый 1968 год мы встретили еще в общежитии. Помню страшные желудочные боли, схватившие меня в эту ночь - аукнулась мне эта копчёная колбаса. Я просидела весь праздник в комнате, Исай же шатался по общаге.
Второго января мы уложили свои пожитки, сдали контейнер с нехитрой мебелью, что успели купить в нашу комнату. Расплатились с долгами за уборку, за общежитие, а вот ключ передали одному парню, пришедшему к нам незадолго до отъезда с просьбой: "Ребята, отдайте мне ключ, я вселюсь в вашу комнату, а там пусть попробуют нас выгнать с ребенком". Мы уезжали, никаких последствий этого в общем-то незаконного поступка для нас не предвиделось (мы прощались с Томском навсегда и без сожаления), а испытав на себе, как жить на съёмной, а тут ещё и ребёнок... Отдали ему ключ без всяких условий, хотя, наверное, будь попрохиндеестее, стребовали бы с просителя хоть бутылку коньяка.
Томск нам не понравился. Мы сравнивали его с Хабаровском, и в подметки не годился тогда этот захолустный, ветхий, почти деревенский городишко с наши родным красавцем. Полное пренебрежение к жителям города показывали тогда власти города. И, чуть вернувшись во времени назад, в доказательство вспомню, как 10 ноября с Исаем поехали на "толкучку" покупать Маме в подарок пуховый платок. Так нам хотелось ее отблагодарить за Женечку. На руках было 150 с трудом накопленных рублей. Мы прошли рынок насквозь вдоль и поперёк. Людей было мало. Ветрено, морозно. Платок мы купили и очень хороший за 140 рублей, но на обратном пути, стоя на трамвайной остановке, так замерзли, что я со слезами в который раз прокляла этот неласковый город с его коротким летом, затяжной холодной весной, промозглой осенью, грязью на центральной улице, не говоря уже о микрорайонах, клопами, сумрачными банями, крысами в подвалах, неблагоустроенными, покосившимися домами и безобразно работающим транспортом во время морозной долгой зимы.
Мы уезжали из Томска навсегда.
Так мы думали...