28 января
Приехала Таня, Сухотины, Илья, шум, заботы о ночлегах, и еде. Как это все ужасно: тяжелый, серьезный путь высокой души к переходу в вечность, к соединению с богом, которому служил, -- и низкие земные заботы.
Тяжело ему, милому, мудрому... Вчера говорил Сереже: "Я думал, что умирать легко, а нет, очень трудно".
Еще он сказал доктору Альтшулеру: "В молитве "Отче наш" различно понимаются слова: "Хлеб наш насущный даждь нам днесь". Это просьба у бога дать на каждый день духовную пищу. И вот вы, доктора, ежедневно служите больным, и это хорошо, особенно когда бескорыстно".
Сегодняшний день Лев Николаевич провел лучше тем, что менее страдал, спал часа полтора днем, мог разговаривать. Но силы его слабеют, главное, сердце плохо. Не позволяю себе ни о чем думать, надо быть бодрой и ходить за ним. Стараюсь глубже хоронить в своем сердце то отчаяние, которое рвется наружу.
Сейчас звал к себе Таню. Он был рад ее приезду; и еще ему дала удовлетворение телеграмма от великого князя Николая Михайловича, что он передал лично письмо государю. И то и другое он очень ждал.
Опять впрыскивали камфару, дают дигиталис, молоко с коньяком, Эмс, шампанское. Клали мушку на левый бок, но три дня тому назад.
Одну ночь дежурит доктор Волков, другую Альтшулер, третью Елпатьевский, Щуровскмй весь день.
Свободное копирование
