25 мая
Троицын день. Миша уехал к Мартыновым. Экзамены выдерживает с натяжкой. Ездила с няней на могилки Алеши и Ванички в Никольское. Посадили цветы, обложили дерном, прочла я "Отче наш" и попросила в душе моих младенцев молить бога о моей грешной и больной душе.
Ясный, веселый день, праздничный народ. Ходила с девочкой в ближайший женский монастырь, болтала с монахинями. Одна из них -- влюбленная в Христа с самой юности, и помешана на том, чтоб остаться в полном смысле слова Христовой, а не чьей-нибудь, невестой.
Чисто разведенный садик, близость деревни и дач, гармонии, народ -- никакого настроения не чувствовалось. Вернулись поздно вечером в Москву.
26, 27, 28, 29-го в Москве; корректуры, одиночество, грусть. Раз вечером на этих днях играю в угловой комнате, и так мне захотелось видеть и послушать С. И., и через несколько времени вижу в окне три фигуры, не узнаю сначала, потом узнала и не удивилась. Это были Маслов, Танеев и Померанцев. Маслов ушел раньше; потом Померанцев играл мне, потом и С. И. стал играть: играл свои романсы, свой квартет в четыре руки с Юшей.
29-го он опять пришел ко мне вечером вместе с Гольденвейзером. Но просидел очень мало времени и какой-то взволнованный, торопливо ушел.
Свободное копирование
