На математику мы пошли с Надей, одной из девушек из нашей комнаты. Она поступала, как производственница - уже отработав на каком-то заводе, и была направлена этой организацией на учебу. Таким студентам стипендию платила направившая их организация, и туда же они должны были вернуться после получения диплома. Надя поступала на другой факультет, и поэтому мы с нею сдавали в разных потоках, но к концу приемных экзаменов все потоки поредели из-за многих отсеявшихся абитуриентов, и их соединили.
Надежда - живая, общительная соседка, свободно чувствовавшая себя в компании парней, острая на язык. Экзамены она сдавала на четверки и перед последним экзаменом чувствовала себя очень уверенно.
В экзаменационной аудитории мы сели рядом. На исходе отведенных для письменного экзамена часов я поняла, что запурхалась в тригонометрическом уравнении. Надо сказать, что в школе мы им очень мало уделяли внимания, и я их побаивалась. Надя, завершив свою работу, сдавать ее не торопилась, и, когда я шепотом ей пожаловалась, что не могу решить последнее задание, она, быстренько прочитав его, на краешке листочка написала мне решение. Проверять уже не было времени, я (была-не была!) перекатала его к себе, и мы сдали экзаменационные листы.
В тот же день проходило собеседование в деканате, на котором нас окончательно распределяли по специальностям. Я подавала на "электронные приборы", (естественно, совершенно не представляя, чем я буду заниматься, приобретя в вузе эту специальность). Меня на ней и оставили. Надя рассказывала, как ее попытались переманить на другой факультет, и что на вопрос: "у вас все экзамены сданы?", она твердо ответила "конечно", хотя оценки мы должны были узнать только на следующий день.
На другое утро пришли к дверям приемной комиссии за результатами. Я нашла в списках свою фамилию - тройка. Значит, у меня было не решено какое-то из трех заданий. За первые два я была уверена, там было что-то из комбинаторий по алгебре и геометрическое построение, в которых я была, как рыба в воде. Значит, ошибка была в последнем тригонометрическом уравнении, подсказанном мне Надей.
И тут я увидела ее остановившийся взгляд: "У меня пара, Нинка!" Как, не может быть! Я бросилась искать ее фамилию в списках, вывешенных на стене - да, так и есть. Она так была уверена, что сдаст! Конкурса среди "производственников" практически не было, им предоставлялись льготы при зачисленииим, и достаточно было сдать на тройки экзамены, чтобы быть принятым. Надя была в самом настоящем горе. Пересдавать вступительные экзамены не разрешалось. Она в тот же вечер уехала домой. А я несколько лет, пока училась в институте, была не в своей тарелке от воспоминаний о ней, считая что, возможно, моя вина в постигшей Надю неудаче: если бы она не тратила время на меня на экзамене, может быть, успела бы тщательнее проверить свою работу. И это чувство, что человек, два года готовящийся в институт, пожертвовал из-за меня, пусть и не желая того, своей возможностью попасть в вуз, тоже сыграло свою роль при моем решении не возвращаться в Хабаровск, а остаться в Томске.
Проходной балл по нашему факультету 12/18 (12 баллов по основным предметам: две математики и физика, и 18 - общий). У меня же было 13/21. Я стала студенткой ТИРиЭТа – Томского института радиоэлектроники и электронной техники. Именно в этом 1962 году Радиотехнический факультет ТПИ выделился в самостоятельный институт. Позже, когда я его уже закончила, он еще два раза менял название, был ТИАСУРом (институт автоматических систем управления), потом академией (ТАСУР). Сейчас это ТУСУР – университет систем управления и радиоэлектроники.
Итак, я оставалась в Томске. Много было причин этому моему решению. И одна из решающих, что я буду жить в городе.
Жить в городе было заветной мечтой с детства – так мне было мало тех возможностей, которые предоставлял наш поселок! Хотелось почаще бывать в театре, в музеях, на концертах. Живя в поселке, я ни разу не слышала оперу, хотя конечно в Хабаровск приезжали на гастроли и драматические, и оперные театры, но проблема вечером после спектакля вернуться домой не давала мне так часто, как бы хотелось, посещать спектакли, а про такси я при вечном нашем безденежье и думать не могла. И вдруг мне представилась возможность жить в областном центре, пусть и не богатом театрами и музеями, но несравненно более интересном, чем рабочий поселок...
И воля! Жить без маминых причитаний: "Ты же знаешь, что не могу заснуть, пока тебя нет! Почему ты задерживаешься?!"
Вот этот материнский вопль всех времён и выгоняет повзрослевших детей из "начала начал". Ты живешь полной счастливой жизнью, у тебя друзья, планы и свои интересы, тебе уже восемнадцать, ты полностью сложился, как личность, но родители все еще видят в тебе ребенка, нуждающегося в пригляде и защите. И хотя уже ни отчего защитить не могут, но хотят для собственного спокойствия, чтобы "дитя" было на глазах, и узурпируют право на контроль за личной жизнью своего взрослого чада. А уж Мама с её попытками руководить всем и вся, невзирая ни на возраст, ни на степень зависимости человека от нее, полагающая, что во всех случаях правота лишь на ее стороне, и добивающаяся признания этой своей правоты криками, слезами, вызовом "скорой помощи" из-за сердечного приступа и другими доступными средствами - давно "достала" меня необходимостью все время отстаивать свое право на самостоятельные поступки и вступать с нею в тяжелейшие разборки.
Я дала домой телеграмму: "Принята институт целую ваша студентка" и стала ожидать Папу с зимними вещами, как условились при моем отъезде из Хабаровска.
Свободное копирование
