Дневник N 14 20 марта 1943 года
Сегодня, в общем, - довольно удачный день. Получил 400 г масла хлопкового в распреде, получил карточку в магазинчик Наркомпроса, разовые бесплатные талоны на обеды в детской столовой. В магазинчике получил 300 г масла топленого и 300 г рыбы, которую продал за 20 р., и съел пирожок и два пряника. Т.к. сегодня, как я и предполагал, молочник лепешки не принес, то утром пришлось потратиться на булку и 3 бублика - 50 р. Вообще денег ни хрена не осталось, кроме 5 р. Сейчас около 10 вечера, и несмотря на то, что в течение дня я съел 1 венскую булочку, 3 бублика, из коих 2 с топленым маслом, 2 пряника, пирожок с рисом, пирожок с картошкой, тарелку "супа" с лапшой, тарелку мучной каши (в столовой детской), две тарелки супа с рисом, две порции свеклы и два стакана семечек, я сейчас чувствую себя голодным и мечтаю о том, что, может быть, молочник удосужится принести завтра утром наконец лепешку. Звонил Л. Г. насчет денег; пока отложено до понедельника. Какая она, однако, скупая! Боже мой, как я ненавижу экономных, скупых и благоразумных людей. Я прощаю, вернее, извиняю вынужденное благоразумие тех, у кого есть какая-нибудь idйe dominante1, тех, кто не успевает заботиться о деньгах и еде и у которых поэтому все идет благополучно в этом отношении. Но я ненавижу сознательный расчет, сознательное благополучие. И несмотря, например, на то, что я знаю о том, что то, что я продал карточку, может быть названо опрометчивым и глупым, несмотря на это - я не жалею о совершившемся. В конце концов, учатся на ошибках - может, я научусь ценить хлеб благодаря этой продаже карточки - 10 дней я буду лишен его. Но вообще я не привык думать о будущем, на будущее мне наплевать, оно совершенно неизвестно. Грань, определяющая разницу между ролью самостоятельных действий самого человека и ролью посторонних сил, - эта грань мне совершенно не ясна. И я склонен думать, что сейчас, plus que jamais2, особенно сейчас основную роль в определении судьбы человека играют эти непредвиденные обстоятельства: Война, Нужда в Рабочей силе и пр. И это очень неприятно - сознавать такую ничтожность удельного веса наших решений в определении нашей собственной судьбы. Действительно, прямо-то какие-то игрушки.
Нет, скорее бы кончилась эта война; я уверен, что все же жизнь будет лучше, когда будет мир, чем когда идет война. Война - это страшный бред. Но я боюсь, что она затянется. "Война будет длиться больше, чем это могло бы показаться на первый взгляд", - заявил Cordele Hull. А он-то человек авторитетный и знает, de quoi il retourne3. Поступивши в институт, мне уж не удастся уклониться ни от работы на заводе, ни от отъезда на работы. В школе еще могут разговаривать, а в институте дело обстоит посерьезнее, и всякие деканы и прочая и прочая вряд ли идут на соглашение. Да вообще mon avenir1, даже самое ближайшее, подернуто густейшей пеленой гнуснейшей неизвестности. Несмотря на то, что я не работаю, я считаю, что мне приходится трудно. История с хозяйкой, беспрестанные хлопоты о жратве, отсутствие родных и друзей, всепоглощающая скука, отсутствие любимого дела, отсутствие конкретных перспектив будущего да такой handicap2 для понимания окружающих явлений, как длительное пребывание за границей - все это делает мою жизнь ненормальной и тяжелой. Хорошо хоть то, что завтра - обед у П. Д. Думаю, что надоел я ей. Хе-хе, еще неожиданно в кармане нашел 10 р. Пригодятся. Э-эх, как хочется, чтобы завтра утром молочник принес лепешку! Я взял бы стакан молока и стал бы есть куски лепешки, намазывая их топленым маслом! Как было бы хорошо, если он принесет! Уже скоро спать пора. Написал письмо Але. М. М. жарит макароны; фу, как хочется есть!
Свободное копирование
