Дневник Георгия Эфрона - 377

Дневник N 14 19 марта 1943 года

Сегодня предпринял весьма неблагоразумный шаг - продал на рынке хлебную карточку вплоть до конца месяца за 175 р. Конечно, это неблагоразумно, но я ненавижу всем сердцем благоразумие, я живу сегодняшним днем и сыт хочу быть сегодня до отвалу, а не помаленьку каждый день. Эти 150 р. (25 истратил на два вкуснейших пирожка с повидлом по 12 р. штука и стакан морса) дадут мне возможность дать М. М. на обеды 20 р., 25 р. отложить на разные выдачи, которые могут быть в распреде (допустим, масло, табак) и в магазине N 7 (если мне дадут туда пропуск на март месяц; там выдается рыба и 300 г топленого масла; вот шикарно было бы получить эти 300 г!), 25 р. отдать молочнику и 80 р. оставить на две лепешки. Благодаря этим деньгам хоть дня на 3 обеспечил себе обеды (т.к. надо же "подсыпать" иногда М. М., а то мой долг ей очень растет, и у нее денег тоже не водится много). И долг надо отдать, и лепешек поесть, и денег М. М. дать, и оставить денег на выдачи. Я, конечно, мечтаю получить масло и в магазинчике, и в распреде - вот было бы замечательно! Но это вряд ли будет так. Но хоть хлопковое масло я должен получить в распреде, если не топленое (что-то ни вчера, ни сегодня не было топленого). Хотелось бы, конечно, топленого - оно дороже, всегда можно хоть 100 г продать молочнику за лепешку. Очень важно было бы получить пропуск на март месяц, пока у них есть еще топленое масло. Беленькая была сегодня больна (она выдает пропуска), так что сегодня ничего не вышло.

Придется зайти мне завтра - может, она будет там; там надо это дело провернуть поскорее. А может, не смогут и дадут только на апрель. Увидим. Надеюсь, что молочник завтра принесет лепешку - ведь сегодня он приносил. И я с шиком отдам ему долг и даже заплачу за новую лепешку, если таковая будет в наличии. Но держу пари, будет как раз так, что именно тогда, когда у меня есть деньги, он не принесет лепешку! Но, опять-таки, увидим. Н-да, превосходные пирожки с повидлом!

Да, кстати, необходимо таки будет урвать у Л. Г. эти 50 р., которые она полуобещала: мол, мне должны заплатить в Радиокомитете, и на днях я смогу вам этой суммой помочь, но пока у меня свободных денег нет. Смешной она человек, ей-богу.

В том-то и соль, чтобы выручить человека из тех денег, которые нужны для себя! А то какая же цена ее помощи и что это за термин "свободные деньги"? Мне смешно на ее скупость. "Я думаю, что смогу вам одолжить эту сумму". Да, так надо не давать ей забыть о том, что мне эта сумма таки очень нужна. Может, повезет, и она одолжит. Возможно, напрошусь на воскресение. Сегодня, после того как был безуспешно в Наркомпросе, я пошел на почтамт; там ничего не было на мое имя до востребования. Время было 14.30 - оставалось два часа до обеда у П. Д. Около почтамта продавали домашнего изделия пирожные "Наполеон" (15 р. штука), бублики (10 р.), конфеты… Я с утра ничего не ел и алчно глядел на все эти глупые прелести. Тут я вспомнил, что у меня есть с собой карточка на сахар и попытался ее продать, но ничего не выходило, ибо у меня карточка иждивенческая, а по иждивенческим давно ничего не выдают. Потом пошел на базар и пытался там продать карточку, но таких, как я, оказалось много, и никто этих карточек не берет.

Тогда я внезапно решил ликвидировать хлебную карточку. Я просил 225 р.; узбеки давали 150, наконец одна женщина начала давать 160; сторговались на 175 - ce qui fait1 приблизительно по 40-45 р. кг. Тут же я купил два пирожка с повидлом (мои любимые) и ушел, триумфально их уписывая. Каких только вкусных вещей не продается! Пирожки с рисом, наполеоны, булочки (к которым питаю особую страсть), булки, лепешки, блинчики, котлеты, конфеты! Обед у П. Д. мне сегодня очень понравился: кильки на hors d'oeuvres1 (я их съел, кажется, 5 штук - pas moins2!), суп с вермишелью и красной морковью (я его посыпал рубленым зеленым луком - объедение!). А на второе мне наложили здоровую порцию гениальной тушеной капусты с кусочками мягкой баранины. Какая капуста, мм! Замечательно вкусно, я начинаю понимать эльзасцев, ah! les saucisses de Strasbourg!3 Очень вкусно было. Потом чай с сахаром и белая булка. Вот это обед, это я понимаю! Я выпил три стакана крепкого чая с сахаром и съел 5 кусков булки! Коли есть, так есть на славу, раз еще, к тому же, угощают. П. Д. при мне получила кипу писем от Л. И. По-видимому, они довольно скоро уедут - впрочем, не раньше месяца, потому что им надо собираться, укладываться, вещей - масса, чемоданы у Толстых в Москве, а П. Д. и Лене укладывать вещи некуда, так что они еще будут хлопотать о пересылке чемоданов (пустых) из Москвы в Ташкент. И надо пересылать машину в Москву и об этом хлопотать. Да, уедут они, по-видимому, не раньше месяца, учитывая необходимость подготовки к отъезду. Мне не понравилось, что Л. И. не пишет ни слова обо мне, но, может, это в пылу срочных деловых писем, связанных с отъездом П. Д.? По-настоящему, я думаю, что можно Толстым будет хлопотать о моем возвращении тогда, когда приедет П. Д. и будут ликвидированы успешно хлопоты по соединению всей семьи. П. Д. обещала напоминать Л. И. обо мне, но дело, конечно, не в ней, а в том просто-напросто, захотят ли действительно Толстые меня вытянуть в Москву или не захотят, - если по каким-либо причинам не захотят, то никакие напоминания П. Д. не помогут. Да, мне не понравилось абсолютное молчание Л. И. по моему поводу. Но, может быть, ей просто не до меня в связи с хлопотами по отъезду П. Д., отправке машины и т.д.? А может, ей мое письмо не понравилось?

А может ей Лиля что-нибудь обо мне наговорила: допустим, что Лиля, скажем для своего спокойствия, не хочет, чтобы я приезжал в Москву (потому что жить-то я буду у нее), и дала понять Л. И., что мне приезжать в Москву не следует, может, даже рассказала историю о хозяйке. Но это - очень неправдоподобно, и в общем я склонен считать молчание Л. И. (в данной оказии) просто исключительной темой отъезда П. Д. Да, так оно и есть. Надо ждать следующих поступлений писем от Л. И.; я уверен, что она напишет П. Д. и обо мне. Относительно того, что я замышлял касательно двух ближайших дней, мой план удался лишь частично - но и то хлеб: послезавтра я приглашен обедать. Да, я спешу пользоваться жизнью, как только могу - едой, так едой, сейчас это - основное; уедет П. Д., и я, как своего носа, долго не буду видать хорошей, вкусной пищи. П. Д. враждует с Митей Толстым - он необуздан, много, по-видимому, из себя воображает (благодаря своей фамилии, "роду" и дружбе с Шостаковичем он в 20 лет - член Союза композиторов, и, конечно, зa le remplit d'orgueil et il se croit tout permis)1. Он получил сегодня письмо от Л. И. - по-видимому, ругательное (наверняка П. Д. нажаловалась на него за какие-то его проступки), или даже от А. Н. Он очень разозлился, что-то кричал Лене и не вышел обедать, причем мне сказал, извиняясь: "Не примите это на ваш счет, у меня ужасно заболела голова", хотя я отлично знал, в чем дело. Он, вероятно, не прав и с жиру бесится. Так. Увидим, принесет ли лепешку завтра молочник. Было бы весьма желательно получить завтра же пропуск на март. Надо будет завтра же зайти в Наркомпрос.