Дневник N 13 28 января 1943 года
Сегодня опять дали отсрочку до 2-го - 2-го надо явиться, и опять без расчета и без вещей. Что за бред! Вчера дозвонился до Хакимова. Сначала он мне говорил, что я все узнаю в военкомате, а потом я, по его совету, позвонил его начальнику, заведующему военным отделом Гогсадзе. Разговор был короток; о моем деле он знал и только спросил, какой именно это военкомат, что я ему и сообщил. Лишь сегодня я понял истинный смысл фразы Хакимова: "В военкомат даны соответствующие указания". Это совсем не означает: даны указания из ЦК по вашему делу, отнюдь нет, а лишь говорит о том, что-де, мол, в таких случаях, как ваш, у них имеются соответствующие указания на то, как действовать! Это подтверждается его ссылками на военкомат: там скажут, там узнаете, и тем, что в военкомате никто ничего не знает - не знает потому, что ничего не было сделано! Значит, Хакимов просто положился на военкомат, ничего не выяснил и отослал меня к Гогсадзе, который тоже ничего не сделает, вероятно. Сегодня я позвонил помощнику секретаря ЦК Матвееву, который мне сказал, что по моему делу Хакимову было поручено выяснить и сделать что-либо, если возможно. Тогда я ему изложил создавшееся крайне нелепое положение и попросил позвонить Хакимову или Гогсадзе, что он обещал сделать. Завтра я позвоню Гогсадзе и Матвееву же. Все это абсолютно как в "Le Chвteau" de Franz Kafka. Проел шапку-ушанку; теперь важно скрыть это от соседки (я ей уступил часть каракалпакского пайка за эту шапку и рукзак); теперь же она порывается возвратить обратно шапку, но я буду тверд - et pour cause1! А все же получить часть пайка необходимо (если начнут выдавать раньше отъезда). Сегодня получил хлебную карточку на февраль; это хорошо, потому что к отъезду смогу взять на 5 дней вперед хлеба, а не покупать его на базаре. Сегодня выдавали на Калининской по банке шпротов (вместо яиц), но я не стал стоять, так как была колоссальная очередь. Пойду завтра утром; авось достану. Денег совсем не осталось; возможно, придется попросить у соседки; я уж ей должен 26 рублей. И на обед надо раздобыть денег. Думаю отдать галоши в починку в мастерскую Литфонда, и чтобы сделали вне очереди, благо я призываюсь в армию; и на это нужны деньги.
Я все жду Алиных 100 рублей, да и к 1-му числу П. Д. должна дать 100 рублей, но ведь жить-то надо каждый день, и голод здорово прохватывает. Конечно, страшно досадно, что я не занимаюсь и не хожу в школу, но просто физически не могу этого сделать; пока мои дела с военкоматом окончательно не выяснятся, я в школу ходить не буду. Еще надо будет получить козинаки 0,5 кг. И особенно хочется получить шпроты. Надеюсь, что завтра утром удастся получить. Хожу без галош, в ужасно грязных ботинках, и порчу их безбожно; бедные ботинки! Надо будет зайти на почтамт - может, что-либо есть. Прочел с удовольствием "В водовороте" Писемского. Конечно, роман этот чуть реакционен, написан небрежным языком, психологии мало, но характеры в нем - живые, ознакомляет он со многим, что не знал прежде, читается легко, легко в него вчитаться, и нигде нет ощущения скуки.
Сейчас читаю "Взбаламученное море". Наше наступление успешно продолжается на прежних направлениях. Звонил П. Д.; зайду к ней, очевидно, числа 31-го -1-го, ну и пообедаю, конечно, о чем и мечтаю, ибо, как всегда, увы! - голоден. Здорово будет, если получу шпроты, вот здорово! У плитки моей соседки, которая стоит у меня с ее чайником, перегорела спиралька. Ну и, конечно, та меня заставит платить за половину ее, потому что я когда-то ею пользовался! Тут уж ничего не поделаешь.
Свободное копирование
