Дневник N 10 20 июля 1941 года (частьвторая) .
отъездаизМосквывдосихпорнеизвестномнаправлении. Кочетков считает, что оставаться в Москве было бы безумием. Представляются две альтернативы: либо мы отправляемся в Туркменистан вместе с Кочетковым, его женой и старушкой, либо мы уезжаем с Литфондом в "неизвестном направлении". Я лично думаю, завтра-послезавтра мы узнаем, в каком направлении мы отправимся из Москвы в эвакуацию: в направлении Литфонда или в Азию. Впрочем, возможно, эшелон Литфонда тоже отправится в Азию, тогда Кочетков уедет с этим эшелоном. С комфортом покончено!
Но кажется, речь идет о спасении своей шкуры. Русский интеллигент не блещет своей смелостью, он скорее неважнец. Конечно, здорово было бы уехать с Кочетковым, в группе, что ли, а не ехать с незнакомыми людьми. По всему СССР теперь карточки на все продукты. Видимо, наш план эвакуации еще не определился, но есть все-таки две возможности, и одна из них осуществится. Я бы хотел, чтобы мы уехали с Кочетковыми, потому что в Туркменистане у них есть друзья и все такое, и они нам во всем помогут. Моральное положение Москвы довольно жалкое.
Кстати, моральное положение меняется в связи с переменами военного положения. В Москве все были "бодрые" и даже чуть-чуть героически настроены, пока, согласно сообщениям, немецкое наступление было остановлено. Но как только немцы возобновляют наступление в направлении Смоленска, тогда в Москве сразу снова начинается поспешная эвакуация. Возобновляются панические разговоры, усиливаются страхи и т.д. и т.д. Кочетков говорит, что в Москве только и думают, чтобы по карточкам нажраться, что люди жалуются на безденежье и происходит массовая эвакуация. Через день-два, я надеюсь, наша судьба решится: будем ли мы эвакуированы в Азию с Кочетковыми или мы уедем с Литфондом, но куда? Мне смешно смотреть на Кочеткова и на 99% москвичей: когда положение на фронте успокоилось на 4-5 дней, они стали проявлять идиотский оптимизм, а теперь заикаются и ошеломлены карточками и новыми нацистскими нападениями. Москва ведь главное.
Если немцам удастся взять Смоленск, тогда они пойдут на Москву. А Москва будет, вероятно, с яростью защищаться. Так нам-то что делать в абсолютно военной Москве?
Ничего, кроме как быть совершенно зря убитыми бомбардировками или солдатами Третьего Рейха. По-моему, все зависит от Смоленска. Если они возьмут Смоленск, они возьмут столицу СССР. И даже если немцам не удастся взять Москву, лучше удрать из города, который яростно защищается, подвергается бомбежкам и все такое.
Например, назначение Сталина Народным Комиссаром по военным делам может означать капитальную перемену советской тактики, может означать советское контрнаступление. Это назначение, во всяком случае, позволяет мне надеяться на то, что советское сопротивление так усилится, что это усиление и переломит немецкие попытки продвинуться в направлении особенно опасном - в направлении Смоленска. С одной стороны, было бы жутко обидно уехать в Туркменистан и через некоторое время узнать, что немецкое наступление остановлено и что в Москве продолжается нормальная жизнь: школы открыты, театры и кино работают и т.п., пока мы сохнем в Ашхабаде. По правде говоря, это было бы нам в пику. С другой стороны, положение может представлять и другую картину: твердо надеясь на наши будущие победы, мы остаемся в Москве, терпим бомбардировки, и именно в тот момент, когда положение становится безвыходным, мы хотим покинуть Москву - но тогда уже, возможно, будет слишком поздно. В первом случае мы бы испытывали только досаду, во втором же случае наша жизнь была бы просто в опасности. Будь что будет с вещами и багажом, плевать на них. Совершенно ясно, что мы возьмем только самое необходимое, а именно - очень мало, как можно меньше, чтобы не быть обремененными в пути. Бoльшее, все богатство нашего багажа, книги, то главное, что мы везли сюда, в СССР, останется в Москве и будет разорено или разграблено. Вторая альтернатива - самая правдоподобная. Это совсем невесело, но я предпочитаю остаться живым, чем приведенным в вид трупа из-за багажа. Черт с ним, в конце концов. Не стоит слезы лить. Когда-нибудь я стану настоящим богачом и смогу иметь все, что захочу: это будет возмездием за все "потери юности". В конце концов, лучше все терять в 16 лет, чем в 30-40. У меня вся жизнь впереди, и я очень надеюсь добиться удачи. Во всяком случае, мать завтра получит все сведения относительно литфондовской эвакуации, Кочетков узнает, что и как насчет Скосырева, я узнаю, какова судьба Вали и Мити. Теперь я уверен, что Митя уедет в Томск, может быть, он уже уехал. Что касается Вали, я почти ничего не знаю. Завтра день будет нагруженный, лихорадочный, интересный во всех отношениях. Мы отправляемся в шесть утра. Взял свой паспорт из сельсовета и могу свободно ехать в Москву.
Свободное копирование
