Petite nostalgie по школе
Не думайте, что это только сейчас школу реформировали. Реформировали ее в Советское время постоянно. Одно время школа из десятилетки перешла в одиннадцатилетку. Такой маневр назывался политехнолизацией школы. В аттестате о среднем образовании у меня так и написано: - «Окончил среднюю школу с трудовым обучением…».
Один день в неделю, обычно в среду, мы посвящали «труду». Чем мы тогда только не занимались, что нам только не преподавали, и чему нас только не обучали.
Как и во всяком новом деле, все это мероприятие проводилось в истинно русском стиле. Т.е. материальной базы трудового обучения не было, а создавалась она в процессе.
Мы помогали достраивать свои школьные мастерские, где был столярный цех с циркулярной пилой, электрофуганком - это штуковина с электроприводом, которая ровно и плоско строгает доски. На этих станках нам (чуть не написал мы – нас к станкам по технике безопасности и на версту не подпускали) готовили заготовки, из которых мы на индивидуальных столярных верстаках что-то пытались делать.
Помню, сделали по указке, потом на двоих - четверых по табуретке. Основной столярный инструмент был у каждого – шерхебель для первоначальной обработки дерева - это вид рубанка с полукруглым лезвием, деревянный рубанок, ножовка, долото и стамеска.
А что еще надо настоящему столяру для производства разных поделок. Нужно, конечно, еще много – всякие выборки, зензубели и…и…Нам и этого было много. Но на наших табуретах после некоторой доработки их преподавателем, можно было сидеть и даже стоять – они ушли все в школу, так, что труд действительно был общественно полезным.
В следующем году нас перебросили почему-то на слесарное дело. Хотя, подумав, решил, что никакой тайны здесь нет. Ведь у нас осуществлялось ПОЛИТЕХНИЧЕКОЕ обучение. А приставка поли- как раз и означает, что нам не надо почивать на лаврах сделанных табуреток, тем более это физически вряд ли возможно, а смело браться за освоение новые специальности.
« Если завтра война, если завтра в поход…»-почему-то ассоциативно, к месту вспомнилась тогдашняя песня.
И здесь нам, как природным слесарям, нужно было сделать стограммовый молоток для слесаря-лекальщика – так называется высшая слесарная квалификация. Это, конечно, не указки строгать. Сначала отрезаешь по размеру ножовкой стальную, квадратную в сечении, заготовку. Придаешь ей, опять таки, по размерам, форму молотка и делаешь отверстие для ручки. И все. Но это просто сказать, а сделать…
Все поверхности должны быть сделаны «под линейку», т.е. они должны быть перпендикулярными друг к другу, и представлять собой, в идеале, абсолютную плоскость без всяких заваленных углов. Для этого напильник нужно было держать во время обработки всегда в одной плоскости. Тяжело это давалось. Но с помощью преподавателя, наших скромных силенок и появляющихся в процессе труда навыков, с этим я справился.
А вот отверстие для ручки я запорол, да так, сто все прежние труды пошли на смарку. Очень я переживал этот конфуз, так, что решил спрятать свой искореженный молоточек и не сдавать его в конце занятия. А вначале следующего урока с невинным видом я сообщил учителю, что мой молоток исчез. Поискали, поискали, да делать нечего, и мне дали другой незавершенный молоток, который я неплохо доделал. Молотки тоже пошли в дело – в локомотивное депо.
Итак, навыки столяра и слесаря по металлу мы получили. Кстати, это потом пригодилось.
В последующем мы ознакомились с работой токарного станка, немного каждый поработал на нем, а один счастливец даже умудрились сломать единственный дефицитный резец из твердого сплава, за что был навеки отлучен от станка.
Нам поручили каждому сделать самостоятельную работу, как итоговую. Мне достался заточной станок, в котором нужно было закрепить двигатель и изготовить и вставить шпонку в колесо шкива, что все это сооружение крутилось. Колесо было чугунное, шпонка слегка превосходила (как я потом понял) размерами посадочное место. Несколько ударов молотком при вставке шпонки при отсутствии опыта сделали свое черное дело – колесо лопнуло, лопнуло немного, трещина была еле заметна. Я затер эту трещину, как мог, густой грязной смазкой, и работу приняли. И станок нормально работал, слава богу, не разлетелся. Не думайте, что я был какой-то неумехой – другие были не лучше. Качество работы приходит с опытом, а его у нас не хватало.
Следующим этапом нас бегло ознакомили с устройством автомобиля, ГАЗ-51, который в полуразорённом состоянии стоял в одном из классов наших мастерских.
Потом инженер с местной электростанции долго и нудно стал нам читать …курс электрических материалов, в котором и сам был явно не силен.
Летом мы неожиданно на практике оказались в вагонном депо. Действительно, куда нас только судьба не посылала.
Там мы впервые столкнулись вплотную с железной дорогой. Труд там везде был тяжелый и грязный. Я попал в бригаду плотников, которые меняли доски в полувагонах. Доски крепились к раме болтами с гайками, которые за время эксплуатации так ржавели, что раскрутить их, при необходимости, и не пытались. Для этого был разработан очень любопытный способ – в руки брался большой молоток, весом этак грамм 500, и им, что было сил, наносились удары по головке болта сверху. Желаемым результатом было сбивания этой головки.
Работали мы на высоте нескольких метров, на специальных стеллажах. Как нас, малолеток, допускали почти к высотным работам – неизвестно. Бывало, так намахаешься за рабочий день этой кувалдой, что руку с ложкой ко рту не поднесешь.
С нами явно не знали, что делать дальше. Но в одиннадцатом классе, нам, можно сказать, повезло, уроки труда перенесли в локомотивном депо, в разные цехи. Это было уже что-то близкое к настоящей работе. Мне здесь повезло – я устроился к своему дяде, Цыплакову Борису, который учился ремонтировать и поверять приборы тепловоза.
Чему-то я научился, при окончании школы мне даже записали, единственному в выпуске, в свидетельство о среднем образовании, что я «овладел квалификацией слесаря второго разряда по ремонту тепловоза».
Многому нас научила школа. Своеобразным салютом этим знаниям явился микровзрыв, который устроил нашей англичанке одноклассник Ш., вбивший патефонные иголки в ножки стула преподавателя, и подложивший под них охотничьи капсюли.
В этом случае его знания оценились очень высоко, и товарищ отправился из нашей школы постигать дальнейшие премудрости науки куда-то в другое место.
Свободное копирование
