Мать рассказывала, что декабрь 1952 год выдался почти бесснежным. В начале месяца, несмотря на то, что было достаточно холодно – порядка минус десяти, снег выпадал почуть-чуть. Затем в середине месяца неожиданно потеплело и все, что кое-где белело во дворах, растаяло бесследно. Потом, как положено, снова вернулись холода, но снег как бы обиделся на Москву и упорно не хотел выпадать.
С каждым днем Новый Год становился все ближе и ближе, а снега так и не было. Город был ужасно черный, совершенно не зимний и уж тем более не новогодний, поскольку освещение было скудное, а асфальта очень много. Настроение было совсем не праздничное. Да, и что за праздник был Новый Год в то далекое сталинское время – один выходной 1 января – и снова на работу! Погулять-повеселиться, особенно молодежи, времени не хватало совсем. Нет, я понимаю – молодежи всегда мало времени для веселья, но ведь даже 31 декабря было рабочим днем. Причем, если в 1960-х годах его делали сокращенным, то в те годы 31 декабря отрабатывали от звонка до звонка.
Моей матери тогда было только двадцать лет, поэтому единственной ее праздничной заботой было найти компанию, с которой можно было бы весело встретить Новый Год. При полном отсутствии общественных заведений праздники тогда справляли по домам.
У матери и ее подруг комнаты были маленькие – много народа там не поместится, поэтому надо было срочно найти каких-нибудь ребят, желательно из общежития, чтобы с ними провести Новый Год. Обжетийские считались самыми «праздничными» кавалерами, поскольку в общежитиях всегда были большие комнаты, да и пошуметь там можно было спокойно, поскольку все вокруг были молодые, все гуляли и никто в новогоднюю ночь не спал.
Ну вот – пока закончился рабочий день, пока договорились о встрече, наступил вечер, а матери надо было еще зайти домой переодеться к празднику. Туда-сюда, а на часах уже почти десять часов вечера. Надо торопиться, чтобы успеть застать бой часов по радио. Мать вышла из дома без четверти десять. Пройдя по Красносельской улице, она встретила свою подругу, с которой они собрались праздновать новый Год. И, теперь уже вдвоем, они направились в какое-то общежитие на Ольховскую улицу.
И вдруг, как только они повернули на Нижнюю Красносельскую улицу, в лицо им дунуло ветерком, причем не таким ласковым ветерочком, а достаточно крепким и холодным. Да и небо, допрежде чисто-темное, стало на глазах белеть. Мать обернулась в сторону Красносельского метро и заметила, что часы показывают десть часов вечера – до Нового Года оставалось всего два часа – надо торопиться, несмотря на ветер. Прибавив шагу, зашли на мост через пути казанской железной дороги, где справа виднелись останки какой-то церкви, окрашенные в грязно-оранжевый цвет. И тут очередной порыв ветра принес долгожданный снег.
И, чем дальше они шли, тем белее и светлее становилась улица. Снега выпадало все больше и больше. Улица заискрилась снежинками в редких неярких светильниках, наполнилась каким-то внутренним праздничным светом. И настроение сразу тоже стало праздничным. Неожиданно им стало так радостно, так весело… они шли, хохотали, болтая без умолка о том как резко изменилось все вокруг, только от того, что пошел снег, о том, как это красиво, мечтали о том, что ждет их в Новом Году, естественно, о новых знакомствах, о новых возлюбленных – о чем еще мечтают женщины в двадцать лет? Им показалось, что Новый Год действительно принесет им счастье, радость и удачу.
Удивительно, как какое-нибудь событие, казалось бы и непосредственно с тобою несвязанное, может резко изменить настроение человека. Казалось бы мелочь – есть снег – нет снега, праздник вроде сам по себе, снег – сам по себе, а вот…
Пройдет всего три месяца - помрет Сталин и жизнь действительно изменится. По крайней мере больше за опоздания на работу в тюрьму сажать не будут. Мамкина подруга осенью выйдет замуж, а мамка только в далеком 1958…
Свободное копирование
