авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?

Глава II - 7

10.09.1835
Яхонтово (Долгоруково), Пензенская, Россия

Живо помню также нашего доброго генерал-майора Карла Карловича Торкеля[1]; мы, дети, были очень привязаны к нему, любили его открытое, доброе лицо, его голубые, вечно улыбающиеся глаза; у него была большая рана на ноге, так что он всегда ходил с костылем; он любил, чтобы я его водила, и говорил, что мы идем, как Эдип с Антигонною[2]; не знаю, почему я краснела и не любила, когда он говорил это при больших.

Карл Карлович жил во флигеле, построенном по его собственному плану, очень близко от нашего дома; над входною дверью была крупная надпись: «Mon Repos»; флигель этот состоял из четырех крошечных комнат, но как ни мал был его домик, Карл Карлович чувствовал себя в нем полным хозяином, и это радовало и тешило его, как ребенка. В маленьком палисаднике возле дома он пил в летнее время кофе поутру и чай после обеда, но обедать ходил всегда в большой дом, как он его называл. Обыкновенно он усаживался на стуле в зале; я проворно подвигала другой стул для его больной ноги, которую он не мог держать на весу. Карл Карлович имел особенность ужасно громко чихать; мои тетушки рассказывали, что им бывало очень неловко, когда еще в Москве Торкель сопровождал их в театр, потому что его чиханье обращало не раз особое внимание публики на их ложу, и однажды ему даже аплодировали. Дома, когда он собирался чихать, он посылал предупредить мою мать и бабушку, которую он очень любил и называл своею «государынею».

Тетя Марья Алексеевна была необыкновенно привязана к своей матери; в ее именины или рождение она делала ей какой-нибудь сюрприз, вечером иллюминацию; шифр именинницы на масляной бумаге изготовлял наш друг Торкель; мы заучивали какие-нибудь стихи по-русски или по-французски, сцены из трагедий Расина; когда я была еще слишком мала, чтобы запомнить что-нибудь, мне все-таки делали какой-нибудь костюм, чтобы мне не было обидно. В дни приготовлений обедали в официантской, а залу запирали; в ней настилали пол для маленьких актеров, устраивали занавес, убирали всю залу гирляндами из цветов; иногда, забывшись, бабушка отворяла дверь в залу и поспешно запирала ее, говоря: «Я ничего не видала».

К торжественному дню съезжались соседи; дальние жили подолгу у нас; а как хорош был Карл Карлович в эти дни! Белые воротнички его белой как снег рубашки туго накрахмалены, на нем синий фрак с бронзовыми пуговицами, его белые волосы, с серебристым отливом, тщательно приглажены, голубые глаза торжественно улыбаются, в руках у него букет или какой-нибудь подарок своей работы — недаром он немец. Забывая свою застенчивость, я подаю ему руку и не без гордости веду его к имениннице; там, сказав свое приветствие и вручив подарок, он садится и отдыхает, прежде чем отправиться на свое обычное место в залу...

 



[1] Приношу здесь мою благодарность наследникам А. И. Деспот-Зеновича за то, что они прислали мне три семейные портрета и портрет дорогого ген. Торкеля. (Прим. автора.)

[2] В трагедии Софокла «Эдип в Колоне».

Опубликовано 12.09.2016 в 13:26
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: